в проулок, на ближайшую дорогу к магазину, он увидел Сашку, красившего свой забор. Остановившись, Вовка усердно начал объяснять, как надо держать кисть и как правильно водить ею, чтоб не оставлять полос и просветов.
Баба Мотя, подойдя к столу и упершись на свой батожок, обратилась к Фёдору, самому толстому доминошнику:
– Любишь блины, Федя?
Тот усмехнулся и, шмыгнув носом, ответил:
– А то. С утра Маринка моя сотню напекла.
– Всё. Больше не будет печь.
– Это почему? – удивившись, он обернулся к бабе Моте всеми своими ста двадцатью килограммами так, что стол заскрипел, потянувшись за его животом.
– Да потому. Мука в стране кончилась.
– А-а-а-а-а-а, – протянул он, – нам не страшно. Я два мешка на днях купил, да там дома ещё с полмешка оставалось. Так что без блинов не останусь.
Николай, самый худой мужик не только из доминошников, но, наверное, и из всего посёлка, встал и, извинившись, быстро побежал к своему дому.
– Мне купи пакетик, – крикнула ему вдогонку баба Мотя.
Через три часа Вовка всё-таки добрался до магазина и, бросив рядом велик, запрыгнул на ступеньки перед входом. В дверях стояла женщина с двумя пакетами муки, прижимая их к себе, как детей. Не дожидаясь, пока она выйдет, мальчик, протиснувшись между ней и дверью, вошёл в магазин.
Баба Мотя сидела дома на кухне и радостно смотрела на двенадцать пакетов муки у себя на столе, подсчитывая в уме предстоящие барыши.
А Вовка, вытянув руку с деньгами к продавщице, сказал:
– Мне три пакета муки по три килограмма.
Дородная тётка, прикрывая собой два последних пакета, стоявших на прилавке, ответила:
– Кончилась мука, больше нет…
Марат Валеев, г. Красноярск
Вундеркинд
Ватрухин пялился в телевизор. И вдруг кто-то потрогал его за ногу. Перед ним стоял его полугодовалый сынишка, до этого мирно сопящий в своей кроватке.
– Папа! – звонко сказал он. – Дай попить.
Ватрухин на ватных ногах прошел на кухню, принес воды. Карапуз с причмокиваньем напился.
– Спасибо! – сказал он. – Ну, я пошел к себе.
Ватрухин бросился за женой на кухню.
– Ольга, там… там… Андрюшка наш!..
Перепуганная Ольга влетела в детскую. Андрюшка сидел на полу и сосредоточенно ощупывал плюшевого медвежонка.
– Мама, он ведь неживой? – спросил Андрюша. – Тогда почему кряхтит?
Ольга тоже села на пол.
– Да ну что вы, в самом деле, – обиделся Андрюшка. – Надоело мне сиднем сидеть и молчать, всего делов-то!
– С ума сойти! – пролепетала Ольга.
– Феномен. Этот, как его, вундеркинд, – согласился Ватрухин.
Ольга спросила мужа:
– Ну, что будем делать?
– В школу устроим… Которая
