ередного редизайна журналу «Афиша» понадобилась колонка в первой части номера, по умолчанию решили, что писать ее должен главный редактор, а тема – ну какая тема, давайте о чем-нибудь, что носится в воздухе. В воздухе тогда носились вполне легкомысленные вещи – на биеннале в Венецию вместо настоящих художников поехала олигархическая жена, на презентации очередного глупого фильма выставили столы в форме свастики; еще не было ни Мюнхенской речи, ни войны с Грузией, ни банкротства Lehmann Brothers, Навальный вел дебаты в клубе «Билингва», Джобс только-только показал первый айфон, самой прогрессивной соцсетью считался Livejournal. Казалось, что мне придется заниматься хроникой светских околокультурных скандалов – что ж, почему бы и нет.
Все вышло по-другому. В воздухе появились невиданные ранее существа и сущности, хроника светских нелепостей превратилась в карту новых силовых линий и конфликтных точек, благополучный московский мир, в котором все неплохо (и казалось, надолго) устроилось, оказался местом, которое чуть ли не ежедневно перестраивается заново, как в хорошем фильме «Темный город». Технологии, власть, новые отношения с деньгами, общением, городским пространством, информационной средой – автор, подписавшийся раз в две недели отслеживать изменения окружающей среды, не успевал менять батарейки в своих приборах. Говорят, что благодаря этим колонкам (объединенных в журнале под несколько помпезным названием «О духе времени») в русском языке появилась пара новых слов и устойчивых выражений, мне неоднократно встречались люди, которым, по их собственным словам, эти колонки объяснили, Как Всё Устроено – сложно судить, насколько это правда, но то, что за отчетный период эти люди начали совсем по-другому смотреть на вещи (пусть даже безотносительно к тому, о чем писал журнал «Афиша») – это медицинский факт. Слежение за тем, что носится в воздухе, переводя это с языка наивно-метафорического – это хроника того, что происходит у нас в головах: как меняются настроения и взгляды, как то, что вчера было важным, вдруг оказывается совершенно несущественным (и наоборот), как меняется оптика, через которую мы смотрим на мир. Эти колонки никогда не претендовали на то, чтобы описывать Объективную Реальность (пусть даже в границах ЦАО г. Москвы) – скорее, это было наблюдение за наблюдателями; метеорологическая сводка наших с вами умственных порывов и душевных бурь. Наверное, в них можно найти последовательный социальный сюжет – выражаясь совсем дуболомным образом, как гламур породил хипстеров, те вышли на Болотную, а потом их всех накрыло скрепой – но по-моему, гораздо интереснее вспоминать, как мы переживали все эти моменты, когда еще непонятно было, что напишут про них в учебниках истории. Пожалуй, если в этом сборнике и есть какая-то история – то это история не самых важных вещей, случившихся в течение одной случайно взятой пятилетки и имеющих смысл для не самого крупного социального среза; но в этом, по-моему, и прелесть – из этой книжки ты, читатель, ничего не поймешь о всемирно-исторических тенденциях, зато наверняка вспомнишь, как еще недавно сам был совсем другим. Как пели в одной советской песне – и не думать об этом нельзя, и не помнить об этом не вправе я.
Книга издается в качестве учебного проекта в рамках курса «Современное книгоиздание» магистерской программы «Мультимедийная журналистика» НИУ ВШЭ под руководством А. Гаврилова и В. Харитонова.
I. Хтонь, если не мы
Некоторое время назад обозреватель «Афиши» Лев Данилкин ввел в обиход понятие «хтони» – темной, подземной, иррациональной силы, управляющей жизнью страны. «Ненависть, скепсис или активное участие („кто, если не мы, когда, если не сейчас“) ничего не изменят, – писал Данилкин в рецензии на гаррос-евдокимовский „Фактор фуры“. – Дело не в том, что в обществе велик процент жлобов, что поколение выбрало буржуазность вместо бунта, не в низком уровне гражданского сознания – а в судьбе, мистическом предназначении этой территории. Россия вырабатывает иррациональность, хаос, хтонь, в этом и есть ее функция».
Мой компас земной
Русские на биеннале в Венеции
Чтобы увидеть основной проект, представляющий Россию на Венецианской биеннале 2007 года, в Венецию ехать незачем. Проект «Click I Hope», в честь которого назван российский павильон, живет на сайте [битая ссылка] clickihope.com; огромное табло на фасаде павильона лишь отображает то, что происходит на сайте. А происходит вот что: по белому фону справа налево ползут черные буквы (а также иероглифы и арабская вязь), из них складываются слова «Я надеюсь» на 50 языках, можно подвести мышку и кликнуть – тут же высвечиваются счетчики, фиксирующие, сколько пользователей кликнуло на тот или иной языковой вариант и сколько кликнуло всего. Ну вот, такой проект. С ног, мягко говоря, не сшибает.
«Юлия Мильнер, самый молодой участник проекта, меняет рефлективную парадигму на стратегию „action“, апеллируя к естественной витальности человека», – так комментирует проект «Click I Hope» куратор российского павильона Ольга Свиблова. Резонно
