попытался принудить заняться любовью в фотолаборатории, но она с негодованием отвергла такое наглое посягательство. Одно время у неё был художник-абстракционист. Он писал её обнаженной в очень своеобразной манере. Художник настолько был погружен в собственный мир, что она с великим трудом понимала его. Долго этого она не смогла выдержать и ушла. Однажды сошлась с иностранцем, но его вялость и холодность быстро заморозили их отношения.
Были и другие, но всех и не упомнишь.
Конечно, были и проколы. В училище ей никак не удавалось найти общий язык с физкультурником. Казалось, все физруки должны быть падки на женские прелести. Но этот оказался не таким. Он требовал, чтоб она посещала занятия физкультуры, и никак не реагировал на её сексуальные намёки и обворожительные прелести. Тогда она пошла иным путём. Она пришла к медсестре училища и в наглую заявила с порога:
– Я падаю….
– Как это падаешь? – удивилась медсестра.
– Очень просто. Когда я хожу по улице, в училище, и даже в общежитии, то часто падаю на ровном месте, без каких-либо причин.
– Тебе надо пройти обследование, – озабоченно проговорила медсестра, – а пока я тебе выпишу освобождение от физкультуры.
Получив желанное освобождение, она больше ни разу не появилась на уроках этого физкультурника.
Будущая встреча с «Рыбой» сулила много интересного и полезного.
В назначенный час в дверь комнаты общежития, где жили Накатовы, робко постучали. Накатов быстро подошёл и открыл дверь.
На пороге стояла Гаврилова. Шелковистые волосы, струйками водопада спадали ниже плеч, чудесно обрамляя обворожительное лицо, слегка подправленное макияжем.
Она была в цветном ситцевом халатике. Две расстёгнутые верхние пуговицы позволяли образовать глубокое декольте, в котором хорошо просматривались молодые, соблазнительные груди. На стройных босых ногах были надеты домашние тапочки.
– Виталий Владимирович, вы вчера сказали, чтоб я пришла, – томно проговорила она, игриво сверкая огромными глазами.
– Молодец, проходи, – ответил Накатов, пропуская в комнату и закрывая дверь на ключ.
Ирина прошла немного и остановилась. Накатов быстро подошел и слегка обнял за плечи:
– Ну что, не передумала поближе пообщаться со мной?
– Если б передумала, то не пришла б сюда.
– Вот и отлично.
– Только мне будет неудобно говорить «вы».
– Когда мы наедине, можешь говорить «ты».
Левой рукой он решительно привлек её и страстно поцеловал в обворожительные губы, правой же начал торопливо расстёгивать оставшиеся пуговицы халатика.
Под ним из белья ничего не оказалось. Сбросив на пол мешавший халат, Накатов с восхищением принялся целовать столь желанное женское тело. Затем поднял девушку на руки, и нетерпеливо понёс к диван-кровати.
