Мари-Луиз и Франка, кажется все более и более странным. Она раздумывает над тем, что говорил Судден по поводу Национального отдела расследований. Похоже, этого не избежать, сама она не знает, куда им двигаться дальше.
– Сообщи об этом Бернарду, – произносит она тихим голосом в тот самый момент, когда дверь секционного зала внезапно распахивается. Запах дезинфекции разносится по коридору, и на пороге показывается высокий осанистый мужчина лет тридцати. Взъерошенная пышная шевелюра нависает над пронзительными синими глазами.
– Хорош по стенкам жаться, – произносит он и жестом приглашает их войти.
– Эйр, – говорит Эйр и протягивает ему руку.
Он пристально смотрит на нее.
– Фабиан Гардель. А вы, наверное, новый Бернард?
Он одаривает Санну улыбкой, когда та протягивает ему пакет с фалафелем.
Все в зале выглядит стерильным и холодным. Белый кафель и нержавеющая сталь поверхностей. Пол покрыт прорезиненным паласом. На широком секционном столе лежит Мари-Луиз Рооз. Она без одежды. Ее тело абсолютно лишено цвета, только на груди ярким пятном зияет большой кратер.
– Сразу к делу? – спрашивает Фабиан и смотрит вниз на Мари-Луиз, как будто ловит ее взгляд.
– Да, – отвечает Эйр с излишней энергией.
– Как вы знаете, я еще очень далек от завершения экспертизы, – отвечает он и улыбается ей.
– Знаем, – говорит Санна.
Фабиан проводит рукой вдоль шрамов на шее жертвы.
– Вот причина смерти.
– Мы о них говорили, – говорит Эйр. – Из них какой-то гребаный крест получается.
Фабиан чуть заметно улыбается.
– Первая моя мысль, что эти разрезы и удары в грудную клетку сделаны одним и тем же охотничьим ножом, который нашла команда Суддена. На теле есть частички тех водорослей, которые были на рукоятке ножа. Конечно, нам нужно дождаться точного анализа, но я подозреваю, что его результаты подтвердят мое предположение.
– Что еще? – спрашивает Санна.
– Раны были нанесены с применением силы. Раневые каналы глубокие.
– То есть можем считать, что мы ищем кого-то сильного? Мужчину?
Фабиан раздумывает, прежде чем ответить.
– Ее убили, когда она лежала на диване. Так что даже человек с умеренными физическими данными смог бы нанести ей такие раны.
– А под каким углом? Сверху?
– Именно так.
Эйр пробирает дрожь – в зале холодно. Похожее на изваяние лицо Фабиана излучает такую же мужественность, как и его руки, а гладкая кожа в свете больничных ламп кажется слепленной из ледяных кристаллов.
Она замечает, что он опустил взгляд вниз на ее ногу, которой она нервно отбивает чечетку по полу, и она немедленно останавливает себя, сразу вспомнив про свои потрепанные кеды. Они еще и грязные, и видно, что шнурки порваны, по крайней мере в одном
