со своим грузовиком опоздаешь хоть на одну минуту, весь товар будет отправлен на склад универсама «Файн Фэр» в Эйлсфорд. – Мужчина швырнул трубку на рычаг и сердито прибавил: – Лживая тварь!
После этого я окончательно поняла, что это тот самый голос, который я слышала по телефону сегодня утром. Да, это был мистер Харти. Вдруг у меня за спиной распахнулась какая-то дверь, и пожилая женщина в перепачканном комбинезоне, зеленых резиновых сапогах и не слишком чистом шейном платке стала загонять меня в кабинет, как какую-то курицу, – широко расставив руки.
– Давай-давай, юная леди, доктор тебя сейчас посмотрит. Шевелись. Новая сборщица, да? Ну, я так и думала. – Она впихнула меня в тесный кабинет, где пахло картошкой. Там был письменный стол, пишущая машинка, телефон, полки с папками, постер с надписью «Великолепная Родезия» и множество фотографий дикой природы; за окном виднелся двор и разобранный трактор. Мистеру Харти было, пожалуй, за шестьдесят; лицо у него было спокойное, почти флегматичное, а из носа и из ушей торчали клочья волос. Не обращая на меня внимания, он сказал женщине:
– Билл Дин, похоже, только что хорошенько нюхнул. И ему захотелось обсудить «детали развозки», представляешь?
– Дай-ка подумать, – сказала женщина. – У него там все шоферы какой-то «бубонной чумой» заболели, так что завтра нам, пожалуй, лучше отвезти всю клубнику в Кентербери.
– Да-а, пожалуй. А знаешь, что он еще сказал? «Хорошо бы вам, землевладельцам, и всем нам, остальным, тоже помочь». Землевладельцы! Это банк землей владеет, а земля владеет тобой. Вот что такое быть «землевладельцем». И, между прочим, это он, а не я возит свою семью отдыхать на Сейшелы или куда-то там еще… – Мистер Харти снова раскурил погасшую трубку и мрачно посмотрел в окно. – А это еще что такое?
Я проследила за его взглядом, увидела за окном все тот же разобранный ржавый трактор и наконец поняла, что он имеет в виду меня.
– Я новая сборщица.
– Новая сборщица, вот как? Не уверен, что нам нужны еще сборщики.
– Мы же с вами сегодня утром говорили по телефону, мистер Харти! Вы сказали, что нужны.
– Утром! Так это когда было! Чего об этом вспоминать?
– Но… – Господи, думала я, если я не получу здесь работу, что же мне тогда делать?
Пожилая женщина, рывшаяся в шкафу с папками, оглянулась на нас через плечо и сказала только одно слово:
– Гэбриел.
– Но ведь мы уже взяли эту… Холли Бенсон-Хеджес. Она сегодня утром нам звонила и едет сюда.
– Это я вам звонила, – сказала я, – только Холли Ротманз, а не «Бенсон-Хеджес», и это я… – Да ладно тебе, он наверняка просто придуривается. У него такое лицо, что никогда и не поймешь, шутит он или нет. – В общем, Холли – это я.
– Ага, значит, это ты была? – Трубка, зажатая в зубах мистера Харти, издала убийственный треск. – Что ж, в таком случае тебе повезло.
