тем пакостным художеством, что красовалось на обложках его собственных романов. Сельский дом, тонущий в высокой траве, зловеще-мистический огонек в окне верхнего этажа. Он поднес книгу поближе к глазам. Тут чьи-то лица меж деревьев за домом? Сказать наверняка было сложно, но в изгибах теней между гладкими стволами чудилось что-то наподобие людских силуэтов.
Дэниел устроился в кресле у журнального столика под окном и раскрыл книгу.
«Подлинная история сверхъестественного кошмара», – гласил подзаголовок.
Он начал читать.
«Фантомы» были написаны журналистским слогом с уклоном в наукообразие, но встречались и красочные обороты, и их оказалось достаточно, чтобы Дэниел, пусть и немного стыдясь своей впечатлительности, перенесся из отеля в Канзас-Сити на Кровавый ручей, в мрачную сельскую глушь.
Он был с доктором Малкольмом Адьюделом, когда на пороге его встретила Рейчел Финч. Ее лицо покрывала лунная бледность, а волосы – разительный контраст! – были черны, словно беззвездная ночь. Вместе с парапсихологом Дэниел исследовал дом, комнату за комнатой, прислушиваясь к звукам призрачного ветра, наполняющего коридоры, точно воздух – легкие. Закрывая глаза, он видел зловещие черты Ребекки Финч – она уже умерла, когда Адьюдел явился в дом, однако ее присутствие здесь ощущалось так же явственно, как присутствие Рейчел. Несколько раз Дэниел подпрыгивал на месте, когда мимо его номера проезжала тележка горничной.
Он был уверен, абсолютно уверен, что слышит скрип колес кресла-каталки Ребекки Финч.
Он одолел две трети книги, когда понял, что читает уже четыре часа кряду. Шел второй час ночи.
Быстро вскочил с кресла, почистил зубы, натянул полосатую пижаму. И забрался в постель с твердым намерением спать. А книга подождет.
Но среди деревьев на обложке и впрямь скрывались чьи-то лица. Теперь Дэниел не сомневался, что ему не почудилось.
Когда он перевернул последнюю страницу, было почти четыре утра.
Он положил книгу на тумбочку рядом с часами. И уже хотел выключить ночник, когда голос в его голове закричал:
– Нет!
Это был не его голос. Он был мягче. Нежнее. Однако в нем была заключена невероятная сила.
Голос принадлежал его дочери, Клэр.
Его Клэр. Даже в шестнадцать с небольшим лет, по уши в переходном возрасте, она оставалась его якорем. Его надеждой. Смыслом его жизни.
Когда рука Дэниела остановилась в нескольких дюймах от выключателя, он еще чувствовал, как вибрирует голос, растворяясь в темноте.
Он был взрослым человеком. Он не собирался спать со светом. Но нельзя же допустить, чтобы эта паршивая жуткая обложка таращилась на него всю ночь.
Дэниел открыл ящик тумбочки и бросил книгу внутрь, к непременной отельной Библии короля Якова.
«Странное вышло соседство», – подумалось ему.
Оставалось надеяться, что старина Яков не даст призракам с обложки безобразничать ночью.
И вот теперь, в четверть
