Легкий ветер трепал его густую шевелюру, пряди волос то и дело обрамляли оправу тонированных очков-авиаторов.
Карие глаза Кейт устремились на стоящих на тротуаре писателей. Она приветливо улыбнулась и машинально подняла камеру. Большой палец лег на кнопку «пуск».
– Утро доброе. – Кейт проворно навела фокус.
– С добрым утром, – отозвался Дэниел.
Уэйнрайт повернулся к писателям, лицо его в ярких солнечных лучах выглядело гладким и странно искусственным. Он похлопал ладонью по металлическому боку микроавтобуса:
– Что скажете? Красота, верно?
Мор тихо рыкнула.
– Давайте покончим с этим поскорее, – заявила она, подошла к машине и забралась в салон.
Дряхлый микроавтобус катил по шоссе.
Сэм глядел в окно. Лицо у него было осунувшееся, глаза усталые. Ночью он спал плохо. Нервы словно превратились в миллионы камертонов, гудящих на разных высотах.
«И вот я еду на автобусе в летний лагерь, – думал Сэм. – Как будто вернулся в детство. Ненавижу возвращаться в детство».
– У нас модель семьдесят пятого года, – крикнул Уэйнрайт с водительского места.
Никто ничего на это не ответил, и Сэм подался вперед в своем кресле в третьем ряду:
– Вы о чем?
– О микроавтобусе. Его выпустили в семьдесят пятом, в том самом году, когда сестры Финч въехали в дом на Кровавом ручье. И, если не ошибаюсь, в том самом году, когда мистер Коул опубликовал два романа: «В конце туннеля» и «Тьма перед рассветом».
– Все верно, – отозвался Себастьян. Было видно, что слова Уэйнрайта его несколько смутили.
Мор саркастически присвистнула:
– Да, мы поняли: Себастьян написал кучу книг за последние сто лет.
Себастьян добродушно хохотнул:
– Не переживайте, мисс Мор, «Тьма перед рассветом» была полным говном.
– А «Туннель»? – спросила Мор.
– А «Туннель», разумеется, был шедевром, – подмигнул ей Себастьян.
Сэм откинулся на спинку обитого кожей кресла и стал слушать, как шуршат колеса по асфальту. Дэниел Манниак сидел рядом с ним, сложив руки на коленях, точно послушный ребенок. Его обывательская зеленая рубашка поло была заправлена в рыжеватые брюки докерс с коричневым кожаным ремнем; поглядев на нависающий над брюками валик плоти, Сэм подумал, что ремень не мешало бы немного ослабить. Кожа на пухлых руках Дэниела была бледная, розовато-серая, как брюхо дохлой рыбы.
Поездка протекала относительно спокойно, хотя Уэйнрайт всеми силами старался это изменить. Каждые несколько минут он предпринимал попытку завести светскую беседу, однако каждый раз терпел неудачу. Сэм был этому только рад. Шоу, которое интернет-магнат закатил накануне, оказалось весьма утомительным мероприятием, и теперь Сэм чувствовал себя как с похмелья, хоть и выпил в баре всего три пива. Они проехали в молчании еще несколько миль. Сэм хотел сесть с Себастьяном,
