это полезно! – засмеялся Белгородский. – Открываются новые возможности. Что, возвращаемся к машине? Нам еще много дел предстоит…
– Возвращаемся, – вздохнул парнишка и стал, морщась, пониматься. С непривычки ноги у него совсем одеревенели и он потоптался на месте, разгоняя кровь.
Нехорошее предчувствие закралось в душу профессора, когда они, в общем-то, не так далеко отошли от бивака. Почему-то солнце, которое должно было светить слева, оказалось прямо по курсу. Когда и где они успели свернуть? Или он что-то путает? Белгородский покосился на спутника, но парень безмятежно шагал, полностью доверившись опыту старшего товарища. «Опыту!» – скривился профессор.
– Слушай, Виталь! Мне кажется, мы идем немножко не туда! – рискнул высказаться Белгородский.
– Как не туда? – уставился на него Мышка. – Куда тут можно не туда идти? Шли в одну сторону, теперь развернулись и пошли обратно! – безапелляционным тоном заявил он.
– Солнце светит не стой стороны, – пояснил профессор.
– Да вы что, Пал Семеныч! – засмеялся парень. – Оно же проворачивается. Время – то уже после обеда!
– Ну-ну… – неохотно согласился старик, но продолжал тревожно оглядываться.
Обратный путь длился долго. Они не могли найти не то что машину, но даже дорогу. Только лес становился все угрюмей и неприветливей. Наконец, и Виталий начал хмурится. Пройдя еще некоторое время, парень вдруг резко обернулся к спутнику и сверля его осуждающим взглядом выдал:
– Мы что, заблудились?
– Похоже на то, – согласился профессор.
– А вы почему сразу не сказали? – возмущенно задохнулся Мышка.
– Да говорил я… – растерялся Павел Семенович, – …сразу, как отошли от бивака.
– Чего вы там говорили! Наплели что-то про солнце! Не могли прямо сказать?
– Виталий! – строго нахмурился профессор. – Как ты разговариваешь? Придержи-ка язык!
Молодой человек немного смутился и принялся усердно снимать рюкзак. Однако через пару секунд он оправился и угрюмо спросил:
– И что делать-то?
Белгородский огляделся и тоже снял рюкзак. Они стояли внизу некрутого склона. Впереди, шагах в пятидесяти от них журчал ручеек. Выше стояли березы среди которых изредка виднелись сосны и даже одна лиственница. Внимательно присмотревшись, Павел Семенович выбрал местечко и взялся обустраивать очередной бивак. Виталий бестолково топтался рядом с присевшим на торчащий из земли плоский камень профессором. Парень опасливо оглядывался по сторонам, косился на перевалившее за полдень солнце и потихоньку, кажется, начинал осознавать, что все это всерьез!
– Вы чего, опять есть хотите? – подозрительно спросил он. Белгородский кивнул:
– Хочу чайку вскипятить да поразмыслить о нашем положении!
– О чем тут размышлять? –
