за несколько минут до назначенной встречи, и в одной руке держала мобильный телефон, а в другой – карточку, предлагавшую скидки на звонки в тридцать европейских и североамериканских стран. Эмили хотелось сообщить кому-нибудь, что она прибыла в Австралию, но в Нью-Йорке было два часа ночи – звонить Лиаму слишком рано. Они говорили на прошлой неделе, когда турагент забронировал для Эмили авиабилеты и отель.
«Все будет потрясающе, – сказал Лиам, а потом слегка скорректировал прогноз: – В смысле, предпосылки хороши. – Тут Эмили представила, как он втягивает щеки. – Не без риска, но в Сиднее тебе повезет что-то раскопать».
Лиам попросил Эмили рассмотреть Третье апреля в контексте истории массовых убийств с применением огнестрельного оружия, которая закончилась бойней в Порт-Артуре в 1996-м, после чего федеральное правительство ограничило владение оружием. Лиам сказал, что американских читателей интересует законодательство о контроле над оружием.
– Нас интригует стрельба, – пояснил он. – И, честно говоря, без этого элемента мы бы, может, даже и не загорелись статьей.
– Кто-то из твоих коллег сомневается по поводу заказа?
– Нет, нет. Я показывал вырезки твоих статей, народу понравилось. Хмыкали с одобрением.
– У тебя до сих пор есть вырезки, которые я присылала? Сто лет назад?
– Я их сохранил. Это странно?
Если в Нью-Йорке два часа ночи, то в Лондоне – семь утра. Эмили позвонила Майклу, потому что каким-то образом все еще была в него влюблена.
– Это я, – сказала она.
– Ты в Австралии?
– Не знаю, зачем звоню.
– Ты наверняка вымоталась. Такой долгий перелет!
– Где Тереза? У нас в квартире живет?
– Ее здесь нет.
– Ты явно считаешь себя хорошим лжецом.
– Я не лгу, Эм.
– Бла-бла-блядь-бла! – Эмили сбросила звонок, вышла из машины и зашагала по дорожке.
Шаги издавали отчетливый стук: нет, нет, нет, нет. Может, подумала Эмили, у Майкла случится нервный срыв, он перестанет появляться на работе, Тереза его бросит и он весь день будет строчить письма Эмили и общим друзьям и каяться. Ладно, а дальше-то что?
Лаки обитал в четырехэтажном многоквартирном доме с бетонными балконами. Окна смотрели голыми алюминиевыми рамами, словно тусклые глаза. Тесная парковка вместо просторного двора.
Эмили нажала кнопу звонка квартиры на первом этаже. Лаки открыл дверь. На нем была белая рубашка, заправленная в вельветовые брюки. Он носил длинные бакенбарды, а на голове была буйная копна серебристых кудрей.
– Вы в порядке? – спросил Лаки, увидев несчастное лицо Эмили. – Вино, кофе? Или приготовить вам покушать?
– Только и делала в самолете, что ела и пила.
За входной дверью был узкий коридор, и они прошли мимо спальни и ванной в полутемную кухню, где сильно пахло
