директоров. Все они женщины. В отличие от человека, идущего им навстречу с протянутой рукой.
– Я Хилари Рейнольдс, а вы, должно быть, детектив-сержант Куинн?
Эв видит, как Куинн открывает рот, чтобы ответить, но Рейнольдс уже движется дальше.
– Детектив-констебль Эверетт? Прошу, присаживайтесь.
– Итак, – говорит Куинн после секундного молчания, – вы хотели нас видеть.
Рейнольдс хмурится:
– Вам не кажется, что нам стоило бы подождать детектива-инспектора Фаули?
Куинн едва заметно ерзает на стуле:
– Он сказал, чтобы начинали без него. Сегодня выходной; вы же сами знаете, какое сейчас движение, туристы…
Рейнольдс садится и складывает перед собой руки домиком.
– Вся ситуация чрезвычайно деликатная.
Куинн кивает:
– Мы понимаем, сэр, но пока не узнаем, в чем дело…
Эв косится на него, затем переводит взгляд на Рейнольдса.
– Если это поможет, я прошла обучение по борьбе с сексуальными преступлениями.
Рейнольдс поворачивается к ней. Ничего не говорит, но по его лицу она видит, что попала в цель.
Он откашливается:
– Да, детектив-констебль Эверетт, вы правильно угадали. Проблема действительно такого рода.
Эверетт достает свою записную книжку. Пусть Куинн играет роль взрослого дяди, но кто-то же должен выполнять тяжелую работу.
– Возможно, я смогу записать какие-то детали? Как я понимаю, никто не нуждается в срочной медицинской помощи?
Рейнольдс быстро и резко мотает головой.
– Нет, ничего такого.
Куинн на своем стуле сдвигается чуть-чуть вперед; он явно чувствует, что надо перехватить инициативу.
– Вам, как руководителю колледжа, была подана официальная жалоба?
Рейнольдс кивает:
– Соответствующее внутреннее разбирательство будет обязательно запущено, как того требуют университетские правила, но я решил, что обстоятельства дают право на немедленное обращение к гражданским властям.
Звучит так обтекаемо, будто эту фразу «копипейстнули» из учебника по политике равенства и разнообразия. Рейнольдс старается прикрыть свой зад, это точно.
– Ясно, – говорит Куинн. – Возможно, вы все же ознакомите нас с «проблемой» так, как понимаете ее вы. Вы сказали моему коллеге в Сент-Олдейте, что дело касается кого-то из ваших студентов, так?
Рейнольдс принимается теребить что-то на столе.
– Студента последнего курса. Он один из лучших. Был переведен сюда из Кардиффа в начале осеннего триместра. – Директор смотрит на Эв и указывает на ее записи. – Другими словами, в октябре.
«Вот уж спасибочки, – думает она. – И правда, откуда отребью вроде меня знать такое?»
– А кто еще причастен?
