Мы не в претензиях к кумару. Верни мне мою дочь. О большем не прошу!
– Сейчас всё и выясним, – ровным голосом произнёс Давлет. – Талгат – доктор, если Сафи больна, что, замечу, весьма странно, он сразу определит при осмотре.
– Нет! Я не согласен! – возразил Радул. – При всём моём уважении доктор Сеитов не тот специалист, который может диагностировать душевную болезнь.
– Не тот, – согласился Давлет, – с психическим состоянием твоей дочери разберутся специалисты, Радул, – повелитель прозвучал предупреждающе грозно.
Даже терпению и дипломатичности Давлета наступал предел. Ту ложь, что изрекали Огненные, просто невозможно было слушать.
Через несколько минут в кабинет вошла Самира. Принцесса вела за собой взволнованную Сафи.
– Дочка! – картинно воскликнул Радул и подался в направлении девушки. Самира закрыла малышку собой и с вызовом взглянула на Огненного, потом, не скрывая своего омерзения, обдала холодом Азиза.
– Прочь с пути! – принцесса произнесла это так тихо, что шёпот показался громким эхом в горах. Фраза повисла грозовой тучей в воздухе. Властные нотки произвели должный эффект. Радул отшатнулся, освобождая путь к повелителю.
Взгляд Самиры, полный ненависти к Огненным, прожигал и морозил одновременно, лишал возможности сопротивляться. Больше всего на свете принцесса ненавидела Радула и Азиза. Имелись веские основания на это. Она-то знала о подлости, алчности и порочности представителей рода Огненных нагов.
Самира подвела сконфуженную Сафи к Давлету. Махарана бережно принял из рук сестры ладошку девушки, накрыл двумя своими большими тёплыми ладонями и ободряюще заглянул девочке в глаза.
– Сафи, ты сейчас находишься под моей защитой. Никого и ничего не бойся. Расскажи нам правду. Как тебе живётся дома? Какие отношения у тебя с родными? Что произошло сегодня вечером в саду? Говори всё без утайки. Я уже принял решение в отношении тебя. Ты остаёшься под моим личным покровительством.
Девушка с благодарностью посмотрела на махарану. На большие светло-зелёные глаза набежали слёзы. Ей хотелось довериться повелителю. А кому ещё пожаловаться бедняжке, если даже отец против неё?!
Давлет продолжил:
– Здесь все свои. Обещаю решить твой вопрос без лишней огласки. Не стесняйся, говори.
Давлет усадил девушку на своё кожаное кресло за стол из красного дерева.
– Ишвара, мне трудно обо всём вспоминать и говорить вслух. Всё, что узнал от меня кумар, – правда. Я слышала, что вы обладаете способностью считывать воспоминания. Разрешаю тебе, повелитель, сделать это, чтобы самой не произносить вслух весь тот ужас, что творился со мной дома. А сегодня… – голос Сафи осёкся, глаза наполнились слезами, острый подбородок зашёлся в еле сдерживаемом спазме от подступившей обиды.
– Считаю только необходимое. Вторгаться в личное пространство не буду, не беспокойся, – заверил повелитель.
– Личное пространство? – удивилась Сафи.
– Не
