style="font-size:15px;"> – Странно, – заметила Мэйли. – Такая магия…
– Снова дикая что ли? – забеспокоился тут же Жако.
– Нет, – отрядный маг подбирала слова, как всегда в таких случаях, с большим трудом. Девчонке было проще творить магию, чем о ней рассуждать. – Совсем другое. Но и не наша это сила тоже. В той магии, что владеют ученики Ее Светлости или какую используют в храмах, нет таких заклятий. Да и дикие так не делают. В любой формуле есть смысл, есть цель. Убить или излечить, лишить сил. У тех, кто берет от Природы – изменить.
– Так получается, что командирова брата как раз и изменили, – напомнил Тран.
– Но ведь не полностью же! – заспорила Мэл. – Если бы его обратили, другое дело! Вон же, Дюк сказал, брат рычал, как зверь. Стал бы зверем, было бы понятно. Но он же не стал, да?
Она посмотрела на дознавателя.
– Нет, – подтвердил он. – Не стал. Тут ты права. И тогда отцу тоже самое говорили. Потому и думали, что это проклятье. Ведьма какая-то могла за что-то невзлюбить Жерара, и заставила мучиться, усыпляя его разум. Тогда у меня тоже появились способности. Хилые, правда, вы сами знаете. Отец отправил меня учиться в столицу в Школу Тайн. Я и тут тоже пытался понять, как брата спасти. Но… Такому не учат.
– Прости, командир, – без тени вины, и немного с вызовом, сказала маг. – С твоим даром тебя такому и правда учить смысла не было. Да и вообще. Ты же в классах для знати был. Там только боевые заклятья дают, тем, кто осилит, или на лекаря учат. Как тебя. А эти знания, по проклятьям и прочей темной ерунде, это не для вас. Да и мне, пока там сидела до войны, не давали.
– Зато сейчас ты это знаешь, – заметила Алика непривычно твердо и серьезно. – Что это было с его братом?
– Ну… – Мэл пожала плечами. – Не просто проклятье, это точно. Так бы, командир, твой брат просто и жил бы, как ребенок малый, глупым и капризным. Только вот эти, как ты сказал припадки… Они продолжались?
– Да, все время, – Дюк поймал себя на том, что снова начал волноваться.
Теперь уже не боялся. Что друзья узнают лишнее, что осудят. Рассказ о самом плохом все еще не прозвучал. Но Жерар… Дюк столько лет скорбел о брате не меньше, чем об отце или Марине. И сейчас он, может быть, узнает тайну этой проклятой болезни. Жаль, что не догадался как-то хитро раньше повыспрашивать Мэл.
– Вот Тран хорошо сказал, – дальше рассуждала маг. – Все же его будто изменить хотели. В этом и суть. Будто твой брат, Дюк, должен был бы обратиться. Но почему-то не смог. Его вторая природа, какую ему пытались дать, не смогла прижиться. Оттуда и болезнь вся. Только как это возможно, не знаю.
– То есть? – удивился Тран. – Это от перевертышей? Прямо, как во всяких там байках, да? Типа, если оборотень кого укусит, но человек выживет, сам будет в зверя оборачиваться?
– Похоже, – на удивление живо согласилась Мэл. – Командир! А ведь в этом и суть! Обращаются либо врожденным даром, либо же силой магии. Но никак не после
