за спину на болевой. Словно подкошенный, мужик шмякается на землю. Раздается слаженный мужской вздох. Да, это хардкор, ребята. А вы что думали: я с визгом буду глаза выцарапывать?
Опираюсь коленом на спину, выворачиваю повыше руку, чтобы почувствовал, кто хозяин положения. Тот яростно мычит, но боль в суставе слишком острая. Надавливаю на шею, чтобы хам получил весь спектр эмоций.
– Запомни, урод: детей бить нельзя. И женщин тоже. Запомнил?
– Сука! Да! – ревет озверевший от боли мужик.
– Молодец. Хамить незнакомым людям тоже нельзя. Могут и покалечить. Понял?
– Что здесь происходит? – раздается низкое рычание.
Поднимаю голову и вижу, как сквозь толпу к нам пробирается высокий светловолосый воин. Густая грива выгоревших до белизны русо-пепельных волос по плечам придают ему вид сердитого льва. Светлые, холодные, как льдинки, глаза гневно сверкают на загорелом мужественном лице, крылья ровного носа гневно раздуваются. Интересное лицо, сила в нем чувствуется. В отличие от других вояк в домотканых рубахах – этот одет в кольчугу, высокие сапоги заляпаны засохшей грязью. Перед ним расступаются, он высится как могучий дуб среди молодого березняка. Но если хотел ошарашить меня грозно сдвинутыми бровями – то просчитался.
– Твой вояка? – спрашиваю, заставляя лежачего замычать от боли.
– Ну?
– Манерам поучи. Чтоб не хамил людям.
– Ты кто такая?
Вместо ответа отпускаю лежачего и встаю во весь рост напротив нового собеседника. Этот повыше меня, под метр девяносто, если не выше. Широченные плечи скрыты кольчугой, но видимо никаких неудобств от ношения этой тяжести он не испытывает. Но вот что он испытывает – так это удивление. Так как смотрит на меня как на диковинный музейный экспонат. Но недолго я ему позволяю глазеть. Мой новый визави, видимо, тоже ни терпением, ни манерами не отличается. Нагло смотрю на него, не опускаю глаз. Высокомерия и у меня хватает, малыш.
– Там, откуда я родом, мужчина сначала здоровается. Потом представляется. А иначе и его могут поучить манерам.
– Чего?! – рычит незнакомец, яростно сверкая глазами, – да я тебя…
– Один уже грозился, – ухмыляюсь уголком губ.
Рука воина инстинктивно ложится на рукоять меча. Да ладно? Ты серьезно собрался на меня бросаться с оружием? Приподнимаю насмешливо бровь.
– Охолони, Беригор! Это гостья моя, – раздается голос сверху.
Мы с оппонентом одновременно поднимаем головы. На галерее стоят двое: небрежно опирающийся на перила ухмыляющийся Драгомир, и одетый в богато расшитый кафтан мужчина. Гордая посадка головы, золотой медальон на шее и уверенный взгляд выдают в нем кого-то высокопоставленного.
«Князь», – зашептала толпа и начала потихоньку редеть.
– Ярослава, поднимайся к нам, – приветливо, словно ничего не произошло, машет мне рукой Драгомир.
