е, —
Но матери сын не узнает,
И внук отвернется в тоске.
Вступление{4}
Пахнет дело мое керосином{5},
керосинкой{6}, сторонкой родной{7},
пахнет «Шипром», как бритый мужчина{8},
и как женщина – «Красной Москвой»
(той, на крышечке с кисточкой){9}, мылом,
банным мылом{10} да банным листом{11},
общепитской подливкой, гарниром{12},
пахнет булочной там, за углом{13}.
Чуешь, чуешь, чем пахнет? – Я чую{14},
чую, Господи, нос не зажму{15} —
«Беломором», Сучаном, Вилюем{16},
домом отдыха в синем Крыму!{17}
Пахнет вываркой, стиркою, синькой{18},
и на ВДНХ шашлыком{19},
и глотком пертуссина, и свинкой{20},
и трофейным австрийским ковром{21},
свежеглаженым галстуком алым{22},
звонким штандыром на пустыре{23},
и вокзалом, и актовым залом{24},
и сиренью у нас на дворе{25}.
Чуешь, сволочь, чем пахнет? – Еще бы!
Мне ли, местному, нос воротить?{26} —
Политурой, промасленной робой{27},
Вкусным дымом пистонов{30}, карбидом{31},
горем луковым и огурцом{32},
бигудями буфетчицы Лиды{33},
русским духом, и страхом, и мхом{34}.
Заскорузлой подмышкой мундира{35},
и гостиницей в Йошкар-Оле{36},
и соляркою, и комбижиром
в феврале на холодной заре{37},
и антоновкой ближе к Калуге{38},
и в моздокской степи анашой{39} —
чуешь, сука, чем пахнет?! – и вьюгой,
ой, вьюгой, воркутинской пургой!{40}
Пахнет, Боже, сосновой смолою,
ближним боем да раной гнилой{41},
колбасой, колбасой, колбасою,
колбасой – все равно колбасой!{42}
Неподмытым общаговским блудом{43}
и бензином в попутке ночной{44},
пахнет Родиной – чуешь ли? – чудом,
чудом, ладаном, Вестью Благой!{45}
Хлоркой в пристанционном сортире{46},
хвоей в предновогоднем метро{47}.
Постным маслом в соседской квартире
(как живут они там впятером?
Как ругаются страшно, дерутся…){48}
Чуешь? – Русью, дымком, портвешком{49},
ветеранами трех революций{50}.
И еще – леденцом-петушком!{51}
Пахнет танцами в клубе совхозном
(ох, напрасно пришли мы сюда!){52},
клейкой
