листьями на часах садовыхЯ был стрелкой
Вторник Среда Четверг
Июнь Июль Август
Я указывал на необходимость в лицо мне солёным раствором
бившую На девочек насекомых
На далёкие звездчатки Ириды
«Всё сие – времена невинности
времена бутонов и львят
задолго до Нужды» он рёк мне
И одним движением пальца толкнул опасность
На вершину мыса надвинул чёрную бровь
И невесть откуда просыпал фосфор
«Чтобы видел ты» он рёк «внутри
своей плоти
жилы калия марганца
и обызвесткованные
остатки старой любви»
И как сильно тогда сжалось сердце моё
в первый раз затрещала внутри меня древесина
ночи той что уже приближалась верно
крик сыча
кого-то кто был убит
в мир людской направив ручей кровавый
Впереди себя, вдалеке, на краю души
я увидел как тайно шествуют
маяки высокие землеробы Башни на траверзе над обрывами
Звезду трамонтаны Святую Марину с бесами
И совсем глубоко за волнами
на Острове с масличными бухтами
мне на миг показалось Того рассмотрел я Кто
отдал кровь свою чтобы я воплотиться смог
как восходит он по шершавой тропе Святого
в который раз
И в который раз
опускает пальцев кончики в воду Геры
и огни зажигают пять наших сёл
Папа́дос Месагро́с Палео́кипос
Ско́пелос и Плака́дос
достоянье и власть моего поколения
«Но теперь» он рёк «и другой стороне твоей
наступило время на свет явиться»
и быстрее чем я начертал в уме
знак огня или знак могилы
Наклонясь туда где никто бы не смог увидеть
руки выставив
пред собою
он огромные вырыл Полости в почве
и в человеческом теле:
полость Смерти для Младенца Грядущего
полость Убийства для Праведного Суда
полость Жертвы для Честного Воздаяния
полость Души для Чужого Долга
И ночь, анютины глазки
древней
Луны распиленной ностальгией
с руинами заброшенной мельницы с ароматом навоза беззлобным
заняла во мне место
Изменила размеры лиц Перераспределила вес
Моё твёрдое тело было якорем спущенным
в толчею человечью
где ни звука кроме
стуков плачей ударов в грудь
и трещины на стороне обратной
Какого племени небывалого был я отпрыск
лишь тогда я понял
что мысль Другого
наискось как стеклянное остриё
или
