style="font-size:15px;"> – Где здесь туалет? – хриплю из последних сил. Не добежать, блин!
Исаев бросает на меня обалделый взгляд и, кажется, все поняв с полуслова, подставляет передо мной сверкающую металлическую полусферу. Хватаю крышку обеими руками. И чувствую, как дурацкий спазм выталкивает наружу все съеденное накануне.
Фак! Фак!
Это же надо так облажаться! Вместо гордой и отстраненной красавицы я превратилась в жалкий ходячий фонтан. С крышкой!
– Стелла, крепись, – придерживая сверкающий аксессуар, гладит меня по спине Исаев. И когда я в бессилии опускаюсь на диван, приносит мне стакан воды.
– Прополощи! – велит строго. Подает белоснежную салфетку, а сам выносит заблеванную крышку в санузел. Слышу, как льется вода и звякает металл. Удивительный человек! Мой отец сразу бы вызвал прислугу, а сам вышел бы из комнаты. А этот возится сам. Хоть и ненавидит меня.
– Убери со стола, – велит он кому-то невидимому и поспешно открывает окно.
– Пойдем отсюда, – тянет меня в другую комнату. И усевшись вместе со мной на двухместный разлапистый диван, стоящий напротив огромной плазмы, спрашивает сердито.
– Какой срок?
– Пять недель, – вздыхаю тяжело. – Это неточно. Тест показал. К врачу я еще не ходила.
– Я понял, – скупо кивает он. – Постарайся выбраться в ближайшее время. Нужно знать, что тебе можно, а что нельзя.
– Это не болезнь, Исаев, – бросаю я расхожую фразу.
– Знаю, – бурчит он. – Но я прошу тебя о благоразумии, Стелла. Постарайся не навредить ребенку.
– Ты! – гневно вскрикиваю я. – Все из-за тебя, гад! Надменная напыщенная сволочь. Угораздило ж меня…
Закрываю рот, прижимая руки к губам. Еще не хватало проговориться и дать Исаеву козыри против меня.
– С этого места поподробней, – рычит он, хватая меня за руку. – Мне надоело, Стелла. За свои слова и поступки нужно отвечать.
– Мне? – изумленно таращусь в ответ. – Да ты – самый последний из всех гадов!
– Прекрати обзываться, – хватает меня за руку Исаев. – Давай начнем с самого начала.
– Какого начала? – смотрю удивленно.
Вздыхает, пытается не нахамить. Невооруженным взглядом видно, как порывисто поднимается грудь, а из ноздрей чуть пар не валит.
– Давай, – выдыхает грозно. – Расскажи, как тебе удалось подкупить моих сотрудников? И зачем ты проникла ко мне в офис? Что искала? Чего добивалась?
– Тебя, – фыркаю я, вставая. Но в глазах темнеет. И прежде чем потерять сознание, слышу рык Исаева. Он мгновенно подскакивает почти вплотную. Крепкие руки подхватывают меня, не давая упасть.
Я прихожу в себя в ярко освещенной спальне. И упираюсь взглядом в склонившегося надо мной Исаева.
– Ты жива? – спрашивает чуть насмешливо. А в глазах плещется беспокойство. И еще страх.
Штирлиц
