было тепло, а в оконное стекло бросал горсти мокрого снега непостоянный март. Вот этот контраст между комфортным теплом и сырой ветреной погодой и составлял мое утреннее счастье.
Я набросила на плечи халат и пошла открывать. Заглянула в глазок. Тридцатилетняя соседка Лиза, моя ровесница, еще ни разу не беспокоила меня в такую рань. Значит, что-то случилось.
– Лиза? Привет, заходи.
Я впустила Лизу, закутанную в теплый халат, в прихожую. У Лизы были заплаканные глаза. Светлые волосы растрепаны.
– Лена, ты извини меня, что я в такую рань…
Мы никогда не были близкими подругами, и жизнь моих тихих и мирных соседей Гусаровых, Лизы и Осипа, я наблюдала со стороны. Мы с Лизой изредка вместе чаевничали, бывало даже пили коньяк, когда я сама приглашала ее к себе, маясь от скуки и одиночества, покуривали. Но вот чтобы Лиза, очень застенчивая женщина, сама пришла ко мне, да еще в такой час, такого не было никогда.
Лиза – очень миленькая блондинка с беличьими белоснежными зубками, пухлыми губками и голубыми глазами. Но при этом в ней не было приторности, легковесности, несерьезности. Умные глаза, умение слушать, интересно рассказывать, умение вести хозяйство и собственная трагичная история завершения ее карьеры музыканта – все это делало Лизу в моих глазах человеком достойным и приятным во всех отношениях. Еще, что было для меня важным, с Лизой было легко, к тому же она производила впечатление человека, которому можно довериться.
– Что-нибудь случилось?
Я пригласила Лизу на кухню, включила чайник. Лиза сначала села за стол, но потом встала и подошла к окну. Она молчала, я приблизилась к ней, заглянула в ее лицо и увидела, что слезы катятся по бледным щекам, как талый мокрый снег, что скользит по стеклу.
Я обняла Лизу за плечи.
– Ну, ну… Успокойся. Садись и рассказывай мне все как есть. Если ты ко мне пришла в такую рань, значит, у тебя беда.
Лиза повернулась и бросилась ко мне как к самому близкому на свете человеку. Я в этот момент предположила самое худшее – смерть мужа, Осипа.
– Все живы-здоровы?
– Да… Да… Извини…
Лиза вернулась за стол.
– Я мало что тебе о себе рассказывала, ты знаешь только то, что видишь, – меня и Осю. Знаешь о том, что я повредила себе пальцы и вот уже полгода как не работаю… Ты, конечно же, не знала о том, что последние десять лет рядом со мной была одна женщина, моя подруга, Валентина…
– Она умерла?
– Лучше бы она умерла… – неожиданно жестко, с металлом в голосе произнесла Лиза. – Не так давно поздно ночью я переписывалась с одним человеком, вернее, не переписывалась, а просто отправила этой семье открытку, поздравила их с десятилетием супружеской жизни. Но мне ответила не Зоя, моя знакомая, а ее муж, Егор, который в это время оказался у компьютера. Он поблагодарил меня, а потом спросил, как у нас дела. И я… не знаю даже, как это вышло, написала ему, что у нас не все благополучно, что Ося вот уже два месяца как в командировке в Петербурге, что редко звонит… Егор и Ося были друзьями, я не знаю, что между ними произошло, но они перестали общаться, перезваниваться… А я очень люблю эту семью, Зоя – прекрасный человек, и мне не хотелось бы из-за Оси терять их дружбу…
– А я и не знала, что твой Осип в командировке…
– Егор вдруг написал мне: бойся женщину, ту, что всегда рядом с вами… Она – твой самый главный враг. И тогда я спросила его, написала буквально одно имя: «Валя?» И он ответил: да.
Я почувствовала, как внутри меня оживает чувство, уже долгое время терзавшее и меня. Жгучая ревность, боль – все это заставило меня взглянуть на сидящую передо мной Лизу уже совершенно другими глазами. Еще вчера благополучная и счастливая в браке Лиза на глазах превращалась в жертву, в то болевое облако, которым была в свое время я сама.
– Твой Ося и Валентина? – я все-таки решила уточнить, хотя и понимала, что иногда вот такое озвучивание имен и слов режет, как нож.
Лиза энергично закивала головой.
2. Лена
Сначала Альбина устремилась к роще роз. Там, при последнем свете сумерек, она принялась раздвигать листву и срывать все цветы, томившиеся в предчувствии зимы. Она срывала их вместе со стеблями, не обращая внимания на шипы, она обрывала их прямо перед собой обеими руками, а чтобы достать те, которые росли выше ее, становилась на цыпочки или пригибала кусты к земле.
Я целый день потом была под впечатлением утреннего визита Лизы. Вероятно, я приняла ее историю так близко к сердцу еще и потому, что мне самой пришлось пережить почти то же самое. Предательство мужа,
