идти.Чтоб принимать,
и чтобы наслаждаться
всей неизвестностью
иного дня,
и в новом растворяться
и купаться,
сгорая – возрождаясь
средь огня.
3
Всё думают,
что святость – это нечто,
а просветленность —
словно Божий дар,
и видят быстротечность,
как конечность, —
не объяснить, когда не залетал.
А святость – это перемена,
а святость – это жизнь,
как есть,
а святость – это,
если рухнут стены,
а святость – это
и сейчас,
и здесь.
«Когда меня нет…»
Когда меня нет,
но я существую,
я просто смещаюсь
в пространстве;
когда меня нет —
я с другими
танцую
протуберанцами.
«Зачем тебе помнить…»
Зачем тебе помнить,
что было вчера,
завтра будет новым,
новые утра,
и новые вечера, —
глубже к основам…
Зачем тебе помнить,
что будет вчера,
ни радости не принесет,
ни горя, —
ложные впечатления,
нечистая игра,
омойся сознанием моря.
«А я кричу тебе «держись!..»
Вале из Броваров
А я кричу тебе «держись!»,
не за перила – облака,
быстрей умри, быстрей родись —
выпрыгивай из тупика,
из дней, из родственников,
детей,
из фантастических удач,
счастливых и других затей,
из непосильных всех задач.
Тогда лишь сможешь
и взлететь,
и песню новую пропеть,
тогда лишь сможешь осмелеть,
свободной стать
не захотеть.
«Поделюсь c детьми и встречными…»
Поделюсь c детьми и встречными
по дороге, что проехал,
песней новой,
свежим ветром,
смехом.
Перекрещение дорог,
пересечение огня, —
это аванс,
это залог
себя
в себе самом.
Это взрывание основ.
Это улыбка между слез,
нового, нового
наркоз.
«Я в состоянии разврата…»
Я в состоянии разврата,
когда распахнуты врата
для новеньких проблем
и злата,
без ощущения моста.
Острохондрической эпохе
привычен жалобный скулеж,
и между хорошо и плохо
успокоительная ложь.
«Ласково обнимает ветер…»
Ласково обнимает ветер,
грозно ворчит море,
я впервые заметил,
как радость рождается
