самомнение?
«Дракон» весьма бодро вскакивает вслед за мной на ноги, и я буквально рот открываю, явно недооценив его в лежачем положении.
Оу, ну так и быть, вынуждена признать еще один пункт, кроме колпака. Относительно такого великана мои метр с кепкой и правда – гном. Он словно скала нависает надо мной.
– Отвечай! Как ты тут оказался, смерд?! Пришел убедиться, что я умер?! – рокочет косматый, вынуждая меня пятиться.
Ну, приехали. Уже начинаю подумывать, что не стоило-то мне ручку трогать.
Ладно, надо попробовать переиграть:
– Уважаемый, я вас впервые вижу, и какое право вы имеете так неуважительно обращаться к незнакомому человеку? – вздёргиваю подбородок, стараясь казаться не менее грозной, чем этот выскочка.
Ну и что, что передо мной злющий шкаф, бугрящийся мышцами? Я, знаете ли, тоже не пальцем деланная, знаю правила таких игр. Хоть детдом, хоть загробная жизнь, – если сразу себя не показать, то и не получишь никакого уважения! В конце концов, еще раз убить меня он не сможет…
Вздрагиваю, когда косматый громила в один шаг преодолевает расстояние между нами и с яростью вцепляется в мое горло:
– Ты хоть знаешь, с кем говоришь, щенок?! – грохочет его голос, отбиваясь эхом от каменных стен огромного зала.
…или сможет…
По крайней мере, его рука на моей шее ощущается весьма угрожающе для моего здоровья. Позвоночник того и гляди норовит в трусы высыпаться. И ноги! Черт, мои ноги уже оторвались от земли!
Вот это в нем дури! Одной рукой такое выделывать.
И тут я задумалась. А я ведь и правда, не знаю, с кем говорю…
Может он демон какой?! Ой, мамочки-Верочки! Вот так попала.
– Из-звините, – выдавливаю хрипло. – Но я действительно не в курсе, кто вы.
Чувствую, как под ногами снова появляется твёрдость мрамора. А безумец, подозрительно щурясь, изучает мое лицо:
– Правда, не знаешь?
Киваю усердно, хоть мне и мешает огромная ладонь, что все еще лежит на моей шее.
Еще одна порция изучающих манипуляций со стороны безумца, и я наконец получаю жданную свободу, и могу вдоволь прокашляться.
– Малец совсем, – заключает ненормальный. – Тебя должно быть и в миру тогда еще не было.
– Чего? – зачем-то переспрашиваю.
– Говорю, не родился ты еще наверно, когда меня здесь заточили.
– Заточили?
Вот блин, я же не высвободила демона какого?
– Сожрать тебя что ли? – равнодушно размышляет вслух мой недружелюбный сосед по склепу.
– Это зачем еще?!
– Голоден я.
– Так чего ж меня сразу?
– А кого прикажешь? В этой каменной гробнице ни одной травинки, чтобы поживиться, – разводит руками.
Звучит вполне правдоподобно.
Не улыбается мне перспективка, оказавшись
