я просто познакомлюсь с вашей дочкой Машей, побеседую с ней, позанимаюсь и составлю собственное мнение о ее развитии и особенностях, – предложила я Антону Антоновичу и его жене на следующей встрече.
– И вы сразу сможете определить, нет ли у нее шизофрении? – недоверчиво уточнил Машин папа.
– И сразу скажете нам, нет ли у нее задержки развития? – взволнованно спросила Машина мама.
– Извините, Антон Антонович, – решилась я на вопрос, – а вы трудитесь в какой области медицины?
– Да что вы, – ответил он, – я не смог работать врачом. Я работаю переводчиком. Пригодились хорошие знания языков.
– Тогда тем более, – сказала я, – давайте больше доверять моему мнению.
Маша оказалась застенчивым пятилетним ребенком. Очень чувствительной, даже немного невротичной девочкой с нормальным интеллектуальным развитием. Ни о какой психической патологии не могло идти и речи. Я вздохнула с огромным облегчением.
Родители вошли в мой кабинет с лицами людей, которые собираются услышать приговор.
– Ребенок психически здоров, – просто сказала я, – ее особенности укладываются в рамки детских индивидуальных различий. Моя помощь вам не требуется.
– Как это не требуется?! – возмущенно воскликнул Антон Антонович. Я уже к вам привык. Дорогу запомнил. А потом вдруг патология у Маши проявится позже? И мы вовремя не заметим? Нет уж, поставьте нас всех на учет! Мы будем к вам регулярно ездить! Я и сам хочу к вам поездить, – добавил Антон Антонович уже спокойнее.
– Зачем же? – поинтересовалась я.
– Как зачем? О воспитании Маши посоветоваться. Ну, и… – он немного замялся, – поговорить о коммунизме.
Антон Антонович спросил, нет ли у меня одной книги по психологии, которая нужна была ему срочно для работы. Книга у меня была, но я в то время на свою работу не ходила, так как еще не оправилась после гриппа. Антон Антонович попросил разрешения приехать ко мне домой.
Я решила отдать ему книгу прямо в дверях, но он остановил меня своим замечанием.
– Как вы можете жить в таком некрасивом доме? Вы заметили, что в вашем районе все дома лишены индивидуальности? Они все одинаковые.
Я пришла в замешательство, но вежливо улыбнулась.
– Многие живут в таких домах, Антон Антонович, и не жалуются. Есть дома и похуже.
Но он продолжал.
– И такие неуютные грязные подъезды! А вы бывали в Лондоне, Париже, Риме? Впрочем, в Москве тоже есть прекрасные дома.
Я разозлилась.
– Извините, – произнесла я, проклиная свою покладистость. – Я плохо себя чувствую. До свидания. Не забудьте вернуть книгу.
– Это коммунисты построили все эти дома, – сказал Антон Антонович, вместо слов «спасибо» и «до свидания».
У Маши появились страхи перед засыпанием, и Антон Антонович с женой приехали снова. Мы обсудили все вопросы с родителями,
