Вообще-то у меня была предварительная запись пациентов, и все приходили строго по времени.
На следующий день Антон Антонович приехал без пятнадцати минут четыре. Ему пришлось немного подождать в коридоре, пока я не освободилась. Он вошел в мой кабинет уже более спокойным, чем в первый раз.
– Ваш вопрос ко мне настолько серьезен, – сказала я, – что мне надо кое-что уточнить.
Антон Антонович ответил, что согласен.
– Ваша жена, – начала я, – здоровая женщина?
– В каком смысле? – переспросил мой клиент.
– Психически здорова? – уточнила я, стараясь сохранять непринужденный тон.
– Да, вполне здорова, – спокойно отозвался Антон Антонович. – Немного нервная, как все женщины. Ох, простите, – взглянув на меня, добавил он.
– А вы сами, простите, – решилась я на главный вопрос, – вы никогда не обращались к невропатологу или психиатру?
– Нет, – отозвался мой собеседник, – я не обращался! Но меня лечили! И еще как лечили!!!
Я немного помолчала. Но все же спросила:
– И как же вас лечили?
Антон Антонович резко встал. Потом повернулся ко мне спиной и рывком задрал вверх свой свитер.
На его спине не было, что называется, «живого места». Вся спина была сплошь покрыта рубцами и шрамами. Я молчала.
Антон Антонович опустил свитер, повернулся ко мне лицом и сел.
– Вы можете осмотреть мою дочь? Или вы хотите что-то узнать о моем лечении? – заикаясь, спросил он.
– Приходите с дочкой, а еще лучше – с дочкой и женой, – в некотором замешательстве произнесла я, – и не волнуйтесь так. Вы расскажете мне только то, что сочтете нужным.
– Спасибо, – первый раз за наше знакомство сказал мой новый клиент.
Антонио провел в больнице три года. Он очень изменился. На вид ему теперь можно было дать не девятнадцать, а все тридцать лет.
Дважды его навещала мать. Антонио ее не узнавал. Он принял ее за какую-то старую знакомую и очень удивился, что она пришла.
У Антонио теперь стало ровное спокойное настроение, он редко огорчался или радовался по-настоящему, а если чему-то и удивлялся, то как-то вяло. У него появилось заикание, которое то почти исчезало, то вдруг усиливалось. Теперь его лечили от заикания. По крайней мере, так сказали матери, когда она навестила его в больнице.
Мать плакала, глядя на сына. Антонио смотрел на эту женщину и не понимал, отчего она плачет. Сам Антонио уже не плакал очень давно.
На очередном обходе врач сообщил Антонио, что его лечение подходит к концу.
– Ты уже почти не заикаешься, – сказал врач. – Скоро будем тебя выписывать, поедешь домой.
– Домой, домой, – повторил юноша. – А где мой дом?
– Я не знаю, – ответил врач. – Спроси у своей матери, когда она придет навестить тебя.
Врач осмотрел юношу и назначил ему новые лекарства.
Постепенно память стала возвращаться к Антонио. Утром он проснулся от воспоминаний.
