style="font-size:15px;"> – Вы драматизируете, – вздохнула я, понимая, что лучше оставить гномиху как есть, а то у меня в коробке еще много чего тяжелого имелось. Мало ли что еще может упасть.
– Нет, – помотала головой гномиха. – Помяни мое слово. Конец нашему миру пришел именно сегодня, с твоим поступлением на этот факультет. – Гномиха еще раз тяжело вздохнула и махнула мне рукой: – Иди уже. Я скоро подойду в общий зал.
Странным образом после потери коробки с инструментами мне наконец удалось развернуться и выйти из тесной коморки комендантши. Оставить гномиху без помощи я не боялась. Этот народец настолько крепкий, что любому его представителю мои молотки по голове, что горошина по клюву госриду. Они из любого обвала выберутся без единой царапины, а конкретно эта гномиха, еще и слегка отряхнувшись, тут же возьмет новую кирку и пойдет работать дальше. Не просто так ее на этот факультет взяли.
Я дошла до конца коридора и собиралась повернуть, чтобы заглянуть в общий зал, но доносившиеся оттуда голоса заставили меня чуть притормозить и прислушаться, не выдавая своего присутствия.
– А еще говорят, у тех, кто не сдал экзамены с первого раза, пересдачу принимает сама ректор, – таинственным и приглушенным голосом просвещал кто-то, по-видимому, собравшихся в общем зале первокурсников-техномагов.
– Да ну-у, – недоверчиво перебили информатора. – Не может она у всех сама принимать. Факультетов-то в академии аж семь и на каждом по десять курсов. Это же сколько народу получается, если с каждого только по одному человеку брать? Это…
В ответ послышался приглушенный смех и недоверчивого тут же осадили:
– А ты попробуй хоть раз к ней на пересдачу попасть, вот тогда и узнаешь, сколько народу через нее проходит.
– А я слышал, – подал голос еще один информатор, – что хуже пересдачи у ректора к ее дочери попасть. Вот там, говорят, вообще никто не выживает.
– Что, прямо совсем-совсем? – пискнул испуганный девичий голосочек.
– Совсем, – авторитетно заверил информатор. – Особенно она не любит арахнидов. Говорят, ее в детстве арахнид укусил, и она теперь им всем мстит.
– А как? – с замиранием спросил все тот же голосок.
– Приходит ночью и отпиливает кончики лапок.
Ну, это совсем уж враки, обиделась я. Вот делать мне ночью больше нечего, кроме как за арахнидами бегать. Я из этого давно уже выросла. А вот то, что меня укусили, правда. В возрасте семи лет я решила провести исследование яда арахнидов. А взять мне его неоткуда было, только у преподавателя ядологии. Вот я и решила пробраться к ней ночью в спальню и напугать до такой степени, чтобы она меня укусила. С первого раза не получилось. Преподаватель была особой с крепкими нервами и пугаться отказывалась. Зато выдержка у нее оказалась, как любит говорить моя мама, ни к черту. Так что на пятнадцатую ночь она не выдержала и согласилась меня укусить. Я протянула арахнидке мизинчик, его меньше всего жалко было, но… забыла, что перед этим проводила ревизию в маминой лаборатории
