И тот тип, когда-то хороший знакомый для Никифера Петровича, а сейчас он его первый враг после того, как Никифер Петрович сумел всех тут дам убедить в том, что он (тот тип, а не он) последний тут козёл и сволочь, раз никогда не придерживается уважения к чужим тайнам и всё, всё обо всех рассказывает в художественном оформлении собственных инсинуаций.
– И мне, в конце концов, всё это надоело, и не съесть ли вам, ненавидимый мной, мало уважаемый Григорий Францевич, свой галстук. – Вот такую хрень обрушивает на всех тут скопом Никифер Петрович, и пользуясь всеобщей неразберихой, занимает самое тут мягкое и притягательное своими внешними покроями место на коленях одной статной дамы, на чьи колени одно удовольствие любоваться, а вот присесть на них, то это вообще истинное счастье. Что и получил для себя Никифер Петрович за чужой счёт, так поставив на своё никчёмное место Григория Францевича, у кого были свои виды и желания на эти колени.
И Григорий Францевич, само собой взволнован, рассержен и не желает с таким фактом распущенности нравов Никифера Петровича мириться. И, естественно, он не собирается мириться с Никифером Петровичем не цивилизационным путём, набив тому морду, а Григорий Францевич крепко так предупреждает Никифера Петровича о последствиях вот таких его амурных шагов в сторону этих коленок.
– Никифер Петрович, за приставание к чужим ногам, в области тех же коленок, – указывает на недопустимость вот такого поведения Никифера Петровича Григорий Францевич, ярый последователь цивилизационным методов разрешения конфликтов, – вас только на первых порах ожидает комфорт и удовольствие. По мере же удивления хозяйки коленок, так безвозмездно подловленной на своём добродушии, для вас, пользующегося всеми предоставленными благами и правами хозяйки коленок, растёт ответственность и к вам возникают требования объяснить, что всё это значит. И если вы будете продолжать по умолчанию себя пользоваться предоставленным в ваше пользование выгодным положением на женских коленках, то наступит тот час, когда вас оттуда сдерёт порядок в лице вызванного мною полисмена. – На этом месте Григорий Францевич, распалившийся праведным гневом и чуточку завистью при виде того благоденствия без доли сомнения, которым наполнился Никифер Петрович, обретая счастье и удовольствие на этих коленках, не хотел заканчивать эту свою отповедь, да вот только Никифер Петрович ведёт себя не так, как от него все тут ожидали. И он как будто прислушивается к советам и угрозам Григория Францевича, очень убеждающе потянувшегося за телефоном, – ясно, что звонить знакомому полисмену и жаловаться ему на Никифера Петровича, и не пойми откуда взявшегося здесь гада и ломающего тут все мои планы, – и слезает с коленок их общей знакомой, чьи коленки всегда становились центром внимания их круга общения. Где всех так сближали и одновременно друг от друга отталкивали её коленки. И о чём бы они друг с другом не разговаривали, эти коленки всегда имелись в виду.
А
