на ряд скамеек у противоположной стены, я предложила присесть и подождать, пока освобожусь.
Затем подошла к детям и начала говорить им о том, что они могут осмотреться и выбрать для себя интересное занятие.
– Мы здесь один раз уже были, они все знают, – прервала меня мать.
Мальчики молча разбрелись в противоположные концы зала. Младший сразу подбежал к бассейну, старший, потоптавшись на месте, медленно ступая, словно цепляясь ногами за пол, понес свое вялое худенькое тельце к замку. Остановившись у его дверей, он после некоторого размышления открыл дверь, вошел внутрь и закрылся. В зале почти никого не было. Дети катались в велосипедной. Лишь две мамы сидели на бордюре бассейна, у которого играл с водой младший мальчик.
Женщина в демонстративном ожидании сидела на крайней скамейке, поодаль от нее в понурой позе устроился мужчина. Я неторопливо приблизилась к ним. Мужчина отодвинулся еще дальше, и я села на освободившееся пространство между ними.
Женщина тут же начала возбужденно говорить. Это был поток претензий к старшему сыну. Он звучал как заранее подготовленная речь с интонациями раздражения и нетерпимости:
– С Вигеном все не так! Он нервный, странный ребенок. Делает все назло. Упрямый, трусливый. Устраивает истерики, все ему не так, не поймешь, что ему надо, чего не хватает? Чуть что плачет. Ни уговоры, ни наказания не помогают.
Она уже не сомневается, что его надо лечить. Осталось лишь решить, кому его показать: невропатологу или психиатру, об этом она спрашивает меня.
Вместо ответа я, кивая на крепыша, играющего с водой, спрашиваю ее:
– Это тоже ваш?
Она отвечает утвердительно и расплывается в довольной улыбке, озаряющей ее сердитое до того лицо.
– С этим все хорошо. Ребенок как ребенок. Всегда понятно, чего хочет. Здоровый, веселый, с ним все просто. А этот, – вновь возвращаясь к предмету нашего разговора, но уже менее раздраженно, – какой-то ненормальный, с ним вечно все не так.
Она вновь повторяет свой вопрос: к кому повести – к невропатологу или психиатру?
Вместо ответа я ей предлагаю разобраться и попробовать понять, почему ей так тяжело со старшим сыном и что в нем она называет странным, но для этого, говорю я, мне надо узнать гораздо больше не только о Вигене, но и о ней самой, о ее семье, об обстоятельствах появления на свет ребенка, объясняю, что без ее согласия и готовности к совместному поиску и размышлениям я ей ничем не могу помочь. Она не раздумывая согласилась на мое предложение.
Мужчина продолжал молчаливо присутствовать. В полусогнутой позе он притулился слева от меня, упираясь взглядом в пол. Виген осторожно передвигался по сказочной комнате замка, не прикасаясь к мячам, разбросанным на полу. Периодически он поворачивался боком к оконцу, незаметно, одним глазом поглядывая за нами. Младший, Карлен, уже перебрался в велосипедную и лихо носился на большом велосипеде, громко сигналя перед дверью, привлекая к себе
