тебе щенка, то все было бы по-другому. Может быть, мой малыш был бы жив… Овчарка – серьезная собака, – прочитала я, поглядывая на потемневший глазок. – Если бы можно было обнять тебя, я бы обнимала тебя каждую минутку… Но сейчас мне некого обнимать… Я обнимаю твоего зайца. Он все еще пахнет тобой. Иногда я сижу, зарываясь в него носом и плачу. Папа говорит, что нужно жить дальше. А я не могу. Люблю. Целую. Мама.
– Мама с папой всегда были заняты! Я столько раз к ним подходил, а они: «Не до тебя сейчас, иди к папе поприставай!». Или «Иди к маме, папа устал!», – послышался обиженный голосок. – Они меня не замечали…
– Они тебя очень любили, – убеждала я, видя разводы слез на письме. – Просто взрослые зарабатывают деньги, чтобы у тебя было все самое лучшее… Каждую минутку на работе они думали о тебе… Вот ругает их дядя – начальник. А они терпят и думают, что купят тебе на день рождения!
– Да но… – донеслось до меня слегка задумчивое.
Я прислонилась к двери и сползла по ней, усаживаясь поудобней.
– Чем больше мама и папа работали, тем сильнее, значит, они тебя любили. Поэтому и уставали, – объяснила я. Увы, таковы современные реалии мира.
– Уставали любить меня? – удивился голосок.
– Нет, что ты… Они не уставали любить тебя, – убеждала я, размазывая слезы. Я не могла похвастаться любящими родителями. Мой отец ушел, а мать лишили родительских прав, когда мне было три года.
– А когда они успевали меня любить, если они постоянно работали? – послышался удивленный голосок.
– Вот сейчас ты со мной разговариваешь, но ты же любишь маму и папу? – спросила я.
– Ну да, – вздохнул детский голос.
– Вот и они так же любили тебя, – прошептала я, осторожно засовывая письмо под дверь.
– А почему здесь ничего не написано? Тут чистый листик! – послышался удивленный голосок.
– Так и есть. Просто ты не сможешь прочитать его, – ответила я, медленно вставая.
– Но я же знаю буквы! – послышался обиженный голосок. – И считать умею! До сорока!
Я промолчала. Мне нечего было сказать.
– Оно пахнет мамой, – послышался голосок. – Это ее духи! Любимые!
И тут послышался шелест. Я посмотрела под дверь и увидела, как письмо возвращается обратно.
– А можешь прочитать мне его еще раз? – спросил голосок. – Я просто хочу его выучить наизусть!
Я полезла закрывать сумку и увидела там … пирожки. В этот момент мне стало дурно. И тут я вспомнила, что ребенок ничего не ел…
– А ты можешь приоткрыть дверь, чтобы я дала тебе покушать? – спросила я, глядя на кулечек. Видимо, это особая магия бабушек! Любая бабушка даст фору любому старому опытному карманнику. Только если ты могут незаметно стащить кошелек, то любая бабушка может незаметно впихнуть тормозок!
– Нет, – послышался строгий голосок.
– Ну, хорошо, – вздохнула я. –
