все больше наполнялась – ярким желанием, страстной энергией, во мне сверкали молнии. Его сильные руки стискивали мое тело, и мне хотелось еще выгнуться, ближе прильнуть.
Через туман в голове донесся звук: щелкнул замок. Сердитый голос Афины ворвался в вип-кабину, словно шторм.
– Бас, не делай глупостей! Пожалей девочку… Ой! Прошу прощения…
В мужской груди задрожал раздраженный рык. Он ослабил хватку и перевел грозный взгляд на брюнетку. Афина в черной форме пилота выглядела солидно. И забавно с открытым ртом и зажатым в руке ключом.
– Мне Якоб так все рассказал, будто ты ее повел в багажный отсек, чтобы на кусочки порвать… – пробормотала она виновато и выдавила улыбку. – Я рада, что ошиблась в выводах. Еще раз прошу прощения.
Но осталась стоять, явно ожидая от Баса реакции. Он, видимо, боролся с желанием размазать ее по стенке. Я пока отодвинулась, поправляя свитер и волосы. Губы горели и пульсировали, а там, где было тепло мужских рук, будто содрали кожу.
Какого черта я поддалась? Почему не влепила ему пощечину? Нужно сейчас впечатать ему ладонь в щеку, пока не поздно. Но руки подрагивали. Я вскочила, собираясь чуть ли не вцепиться в Афину, как в спасательную шлюпку. Может, всунуть в зубы Басу огнетушитель, а Якоба вытолкать из кабины пилота и сидеть весь полет рядом с девушкой…
– А кто сейчас за штурвалом самолета? – спросила я ошарашенно.
– Никто. – Афина пожала плечами и, видя, как у меня стали глаза по пять копеек, заверила: – Все нормально. Я поставила самолет на автопилот. Если что-то случится – система уведомит меня.
Мне все равно поплохело. Я в ужасе ощутила каждый километр пространства, который нас отделял от земли.
– Ладно, я пойду, чтобы не нервировать драгоценных пассажиров.
– Я с тобой позже поговорю, – Бас наградил ее предостережением напоследок перед тем, как она покаянно склонила голову и закрыла дверь с другой стороны.
– Я жалею о том, что здесь произошло, – заявила я сразу, пока смелость не удрала.
– Почему? – искренне удивился. Он еще спрашивает? Считает себя неотразимым, несмотря ни на что?
– Потому что вы ужасный человек! – говорить такие вещи стоя, пока он сидит, было легко. – Я всю жизнь буду жалеть о том, что поддалась этому сиюминутному порыву. И приложу все усилия, чтобы это не повторилось!
Лишь бы он не начал снова шантажировать меня жизнью матери. Я прикусила щеку. Может, не стоило орать на мужчину, который опаснее в тысячи раз самого дикого и сильного зверя?
– Расслабься. – Бас откинулся на спинку дивана, широко развел колени в стороны и похлопал ладонью рядом с собой. Ощущал себя хозяином положения. Несмотря ни на что. – Отпусти себя на месяц. И не будешь ты всю жизнь жалеть – я тебе в любом случае после всего сотру память. Ты не будешь помнить меня. И свое грехопадение.
Совершенно бездушный тон меня добил. Я повернула защелку и выскочила из вип-кабины
