он рассмеялся в полный голос, откинув голову.
– Я же сказал, что в вас есть что-то особенное. Не волнуйтесь, госпожа, вас ни к чему не собираются принуждать в этом доме. Считайте, что это была вам пища для размышления. Был бы счастлив услышать, что не вызвал ничего плохого в вашем сердце.
– Всё хорошо, господин Лливелин, – сказала я ровно, – вы в своём праве, в своём доме и на своей земле.
Похоже, он не услышал гнева, который переполнял меня. Впрочем, я старалась, чтобы не услышал. На одну мысль он меня точно натолкнул – мне нужно было думать, что делать дальше, чтобы не зависеть ни от кого.
– Давайте вернемся в дом, – улыбнулась я ему.
Он улыбнулся мне в ответ, вполне довольный состоявшимся разговором. Чего нельзя было сказать обо мне.
Когда мы вернулись, Гвендолин пыталась затащить меня к себе, чтобы показать своё свадебное платье.
– Правда оно не вполне еще готово, но я очень хочу, чтобы ты посмотрела. Я уже поняла, что у тебя отменный вкус и ты можешь мне помочь внести коррективы при следующей примерке.
– Гвен, с удовольствием, но давай завтра. Это очень ответственное дело и требует свежей головы. Утро вечера мудренее.
– Хорошо, – легко согласилась девушка, – а о чем с тобой говорил отец?
Я не знала, стоит ли передавать ей этот разговор. С ней вполне можно было посоветоваться, но я должна была быть уверена, что это останется между нами.
А сейчас мне нужно было срочно остаться одной.
В своей комнате я никак не могла успокоиться и размеренно шагала от одной стены к другой. Как и утром дыхание не восстанавливалось. А всё стресс и лишний вес. Если с первым не всё зависело от меня – вон сколько всего случилось и час от часу не легче, то заедать эти стрессы я вполне могла прекратить.
Прогулки это, конечно, хорошо, но этого было мало – необходимо было подумать о своём здоровье. Ну вот какая тут медицина? Даже таблетки от давления не найдёшь, максимум пиявку прилепят. А одежда? Вот что на меня налезет? Не каждый раз под рукой окажется дама на сносях. Так что пока я не придумала, как мне жить и одевать себя самостоятельно – нужно было срочно браться за себя, то есть худеть. Например, делать зарядку. Ну хорошо, не прямо сейчас, но с завтрашнего утра точно.
И не есть собственные тортики! А только пробовать.
О разговоре с Лливелином я старалась не думать, заглушая тревогу этими практичными мыслями.
На утро девочки с изумлением наблюдали, как я в одной нижней тунике делаю энергичные взмахи то одной ногой, то другой, стоя на четвереньках.
Ния сначала со страхом спряталась за сестру, а потом, не выдержав хихикнула, прикрыв рот ладошкой. Гвендолин тоже рассмеялась, а потом спросила с тревогой:
– Шарлотта, с тобой всё в порядке? Ты не заболела?
В этот момент я, обессилев, рухнула на шкуры, которыми устелила пол вместо гимнастических ковриков.
– Нет, – задыхаясь ответила я. –
