губы взволнованно приоткрылись. Тонкая ткань нижнего платья почти не скрывала плавных изгибов фигуры. Их хотелось ласкать, трогать, пробовать на вкус. Но Эйлерт по-прежнему не позволял себе спешить.
Пусть его невинная жена привыкнет к мужскому телу, перестанет опасаться. Тогда их удовольствие будет общим, а единение ― полным. Ради этого стоит набраться выдержки!
Анналейса услышала его приглашение, решилась. Взяла с полочки глиняный горшочек с жидким мылом, шагнула поближе. Эйлерт перекрыл воду и теперь стоял, весь в сияющих дорожках влаги, сбегающей с длинных волос, и ждал. Зачерпнув немного из горшочка, жена растерла мыло между ладонями, потом положила руки ему на грудь и принялась намыливать круговыми движениями.
И снова каждое прикосновение, каждый круг он ощущал так остро, будто его кожа вдруг истончилась до прозрачности, будто все его тело превратилось в один огромный и чуткий орган, улавливающий тончайшие сигналы. Это было похоже на то, как он впервые ощутил поток магии. Только тогда было страшно от ответственности, а сейчас ― просто хорошо. Так хорошо, что почти не верилось. Особенно в то, что это больше не повторится…
– Волосы тоже промоем? ― вернул его в действительность голос Лейсы.
– Промоем. ― Эйлерт опустился коленями на дощатый настил, подставил под пальцы жены склоненную голову, а сам принялся поглаживать ее тонкие щиколотки.
Синеглазка не возражала и не вырывалась. Только руки ее время от времени подрагивали, когда пальцы мужа слишком уж чувствительно щекотали кожу.
– Тебе ведь приятно, Лейса? ― он снизу заглянул в склоненное к нему лицо жены. ― Тебя не пугает то, что я делаю?
– Мне… необычно, но хорошо, ― Лейса в волнении облизала губы и это заставило Эйлерта в очередной раз вздрогнуть. Он сглотнул и спросил хрипло. ― Хочешь, чтобы было еще лучше?
– Да…
– Тогда смываем с меня пену и перебираемся в спальню. Хочу смаковать тебя, как самый вкусный десерт.
Анналейса тут же пустила воду, помогла мужу ополоснуть волосы и смыть остатки пены с плеч и спины. Потом подала ему полотенце и просторный халат из грубой ткани, весь в цветных пятнах.
– Это что еще за одежда? ― засмеялся маг.
– Это халат отца… рабочий. Он всегда его после душа надевал. Говорил, в нем тело дышит. Ты не бойся, халат чистый!
– Дышит, говоришь? Ладно, проверим, ― Эйлерт не посмел отказаться от заботы, побоялся обидеть свою синеглазку.
Только не сейчас, когда от потребности схватить девчонку в охапку, смять мягкие губы поцелуем, сводило скулы и почти болезненно тянуло внутри.
Он быстро обтерся. Продел руки в свободные рукава, завязал пояс. Не выдержал, снова прижал к себе жену в ее мокром платье, которое облепило плечи и грудь, теперь уже почти совсем ничего не скрывая. Принялся целовать, жарко, безудержно, не пытаясь осторожничать, но все же замечая: не испугается ли синеглазка? Не попытается ли вырваться, оттолкнуть?
