Вот.
Секундная пауза тишины.
– Сынок, ну всё. Давай пока. Звонить дорого, поди! Издалёка ведь. Ты приветы своим передавай. У меня все хорошо. Так что не волнуйся.
– Пока, мам.
Она отложила телефон в сторону.
С улицы послышался шум запустившейся в небо петарды. Видимо, кто – то нетерпеливый начал праздновать и, будто подгоняя события, ускорял праздник. Все правильно. Сегодня Новый год. Ночь, когда сбываются желания…
*
Выключив свет на кухне, впотьмах прошла в спальню и села на кровать. Медленно расплела волосы и гребнем расчесала волосы. Легла поверх одеяла, не раздеваясь. В голове еще крутился разговор с сыном. Не приедет!
В груди тяжело заныло, а потом словно стальной прут сковал рёбра. Страха не было, не впервой. Медленно вдохнула и выдохнула. Это раньше страшилась помереть в одиночестве. А теперь….Теперь будто смирилась с судьбой.
Все чаще начала задумываться, к чему я пришла к концу жизни. Своей одинокой жизни. Может, нужно было здесь всё бросить тогда и к сыну уехать? Так и не звал вроде. Своя жизнь вон видишь у него..
*
Все чаще вспоминалась юность. Вспоминались те, кто уже ушел. Вспоминала и вспоминала. Но главной душевной болью оставался сын. Иногда просматривая фотокарточки, долго всматривалась в его детские черты лица. И улыбалась, вспоминая его проказы.
Хорошим человеком он вырос. Растила, как могла и как умела. Вроде правильно.
Так и нас растили, как могли. На что сил хватало. Утром мамка с отцом уходили в поле, возвращались затемно. Какие уж там разговоры по душам? Прокормить бы такую ораву в послевоенное голодное время. Отца плохо помнила. Он ведь раненым с войны пришел, видимо, тяжелая работа и раны его быстро доконали. Когда остались одни, тогда – то уж досталось мамке. Одни валенки зимой друг за другом надевали, чтобы в туалет сходить. И голодали.
И ничего, не роптали. Может потому, что другого и не видели.
А сейчас вот и квартира теплая, и туалет в квартире. На столе еды полно, но уже не хочется. Странно это.
И тяжесть эта в груди постоянная. Тоска ли это? Или мысли об одиночестве грызут постоянно?
Близких ведь никого не осталось. Все «ушли». Остались их дети и внуки, да только кому нужна старуха, которую они видели всего несколько раз в жизни. Роднились, пока братья – сестры живы были. Потом уж….
Так и осталась одна посреди большого шумного города одна.
Громко вздохнула. Зябко. Одной рукой нащупала край одеяла и набросила на себя.
Почему – то вспомнилось то, как Димка пришел домой после получения диплома взволнованный, с растрепанными волосами.
– Мам, распределение было. Мурманск.
– Мамоньки мои. Чего ж так далеко – то? –колени чуть не подогнулись. Благо ухватилась за край стола.
– Мам, ну ты чего? Это же на пару лет. Денег заработаю и вернусь.
Сын приобнял меня за плечи и доверчиво заглянул в глаза.
– Ну, коли так, тогда
