стояла на тротуаре и высматривала что-то наверху. Чёрт! Похоже, конкурентки подоспели. Медлить не следует!
Я встала на четвереньки, подползла к краю крыши, и, повернувшись к нему задом, осторожно спустила одну ногу… Нащупала ступеньку… Опустила туда же вторую… Изо всех сил ухватившись за веревки и, стараясь не думать о том, как рискую, потянулась первой ногой ниже…
Спустя шесть ступенек и вечность я оказалась на уровне оконного проёма и смогла одной ногой встать на наружный подоконник, а другой – на внешний ящик кондиционера. Понятия не имею, были ли они рассчитаны на мой вес, но на тот момент мне показалось, что встать на что-то твёрдое вернее, чем зависеть от веса и настроения двух девчонок…
А через секунду я пришла в такой восторг, что совершенно забыла о том, чтоб бояться.
Рольставни были подняты, жалюзи убраны, а окно даже чуть приоткрыто, так что я могла свободно и видеть, и слышать происходящее внутри номера.
Да!
Он был там!!!
В восхитительной белой рубашке, неотразимом сиреневом галстуке и элегантных серых костюмных брюках Идеал валялся на диване в гостиной люкса. Головой он опёрся на правую руку – я даже смогла рассмотреть на мизинце тот самый перстень с подковой! Русые волосы, видимо только что вымытые, были обаятельно растрёпаны и еще не тронуты помадой. Лицо было серьёзным… и самым прекрасным на свете! Я наслаждалась каждым мгновением возможности лицезреть это чудо вблизи и обшаривала взглядом застекольное пространство, стараясь не упустить ни одной детали (ведь известно, что всё, что касается Элвиса, чрезвычайно важно).
Артиста окружали несколько его приятелей: как знал любой поклонник, в одиночестве он никуда не ездил, а повсюду таскал с собой свиту из бывших одноклассников, двоюродных братьев и других примазавшихся к нему парней. Вот и сейчас в своей комнате он находился не один и был занят общением с друганами.
– … какого чёрта они приняли такое решение, даже не поставив нас в известность? – донёсся до меня самый приятный голос в мире.
– Теперь уже ничего не поделаешь, – ответил один из приятелей.
– Но я не хочу туда ехать! Не хочу и всё! – возразил Элвис.
Я подумала о том, что они, видимо, обсуждают какие-то незапланированные гастроли, когда они из свитских произнёс:
– Не стоит говорить об этом по-английски.
После этого произошло удивительное. Певец и его окружение как бы продолжали общаться между собой, – они открывали рты и даже немного жестикулировали, – но я совершенно перестала слышать их. Окно, как прежде, было приоткрыто, но до моих ушей не доносилось больше ни единого звука. Подумать о том, что такое творится, я не успела. Через несколько секунд моё восхищение сменилось невесть откуда взявшимся ужасом. Голова закружилась, в глазах всё поплыло. Понимая, что больше не могу стоять на ногах, я опустилась на четвереньки: одна рука – на отливе, вторая – на внешнем блоке кондиционера. Впрочем, и это положение
