Маньчжурии в 1932–1933 гг. Они составили так называемую «Алтайскую добровольческую армию»272. В январе 1934 г. для подавления восстания дунган, возглавленного генералом Ма Цзуином, в Синьцзян была направлена группировка РККА, численностью 7—10 тыс. человек, под командованием заместителя начальника Главного управления погранохраны и войск ОГПУ273 Н. Кручинкина274. Военными советниками при дубане состояли А.К. Маликов и П.С. Рыбалко. После окончания активной фазы операции войска РККА были выведены в СССР, но кавалерийская группа (по разным данным, 350—1000 человек) и несколько десятков советников остались в Синьцзяне275. К середине 1930-х гг. регион прочно вошел в сферу влияния Москвы.
Нестабильность обстановки нагнеталась за счет регулярных публикаций в иностранной прессе, представлявших действия Москвы как попытку «советизации» Синьцзяна с целью последующего его отторжения от Китая. В 1935 г. такие заявления сделали многие информационные агентства. 17 марта 1935 г. токийская газета «Синбун Ренго» сообщила, что в Синьцзяне «китайские товары являются роскошью, а советские считаются товарами первой необходимости»276. 21 марта публикация в лондонской «Морнинг пост» говорила о постепенном захвате китайского рынка Советским Союзом. В ней подчеркивалось, что «Синьцзян фактически отделился от Китая и занят советской Красной армией»277. 20 апреля Ассошиэйтед Пресс констатировало: «Крупные части советских войск, которые переброшены в Синьцзян, фактически берут власть в свои руки, поддерживают усилившееся торговое проникновение в СССР»278. 10 мая рижское агентство Ригаше Рундшау заявило, что провинция «фактически объединилась с СССР»279. Однако корреспондент «Таймс» П. Флеминг в статье от 18 декабря 1935 г. отметил, что «СССР не стремится объявить в Синьцзяне советскую республику» и не ведет в провинции «интенсивной пропаганды». Это объяснялось «желанием не провоцировать Японию», тем более что «советское правительство в настоящее время может делать все, что ему угодно в Синьцзяне, под номинальным фасадом верности синьцзянского правительства Нанкину». Истинный интерес Москвы автор статьи видел в том, что «наличие советских советников в Урумчи сегодня является противовесом присутствию завтра отделения военной миссии Квантунской армии»280.
Таким образом, декларируя политику защиты территориальной целостности Китая, Кремль фактически проводил курс на установление в Синьцзяне лояльного, зависимого от СССР режима. Было задействовано четыре основных механизма укрепления влияния. Первый – через прямое военное вмешательство для подавления мятежей, с которыми не могли справиться местные власти. Второй – посредством предоставления кредитов (в 1934 г. на сумму в 5 млн золотых рублей, в 1937 г. – на 15 млн рублей). Третий, идеологический, предполагал обращение к политике национального равенства, в сочетании с идеей «классовой борьбы». Четвертый – через формирование при администрации Шэн Шицая советского советнического аппарата281.
Москва
