страхом. Натренировавшись на трёхметровом трамплине, Павел время от времени рисковал прыгать и с пятиметровой вышки. Но вот на десятиметровую он мог только забраться и молча наблюдать за тем, как его друг, закручивая в воздухе немыслимые пируэты, почти без брызг делает элегантный вход в воду. Стоило Павлу всего лишь подойти к краю этой вышки и посмотреть вниз, как голова его начинала кружиться, к горлу подступал ком и ноги делались непослушными. Мысль о том, чтобы совершить самый обыкновенный прыжок, без всяких акробатических элементов, казалась безумием, сравнимым с прыжком в бездну.
Тот апрельский день казался самым обыкновенным. Они немного поплавали, попрыгали с трамплина, побесились с ватерпольным мячом и под конец привычно забрались на вышку. Только потом, много дней спустя, Павлу чудилось, будто предчувствие беды всё же мелькало в его сознании за несколько минут до рокового прыжка Сергея. Но он мог, конечно, это себе надумать, слишком въедливо разбирая в памяти каждое из мгновений, вроде того, что Сергей в тот день казался ему болезненно бледным и не смог ни разу обыграть его в поло. Он и к краю вышки подходил с какой-то неуверенностью, не свойственной ему никогда раньше. Прыжок, неуклюжее движение рукой – и голова Сергея гулко ударяется о самый край вышки. Он беспомощно барахтается в воздухе, пытаясь в первые мгновения выровнять свой полёт. Но всё напрасно. Он плюхается со всей дури о воду и всплывает спиной к верху. Видимо, потерял сознание. Павел в те секунды забыл о своём страхе. Спускаться вниз по лестнице было бы слишком долго. Сергея требовалось вытаскивать из воды немедля. Да, он-то забыл о страхе и прыгнул, не раздумывая, вниз. Но вот страх, живущий в нём от рождения, вовсе никуда не уходил из подсознания и просто-напросто отключил его мозг, когда Павел ещё не успел сгруппироваться. Удар о воду пришёлся всей поверхностью спины. Позвоночник не выдержал. Ничего этого Павел, разумеется, не помнил. Все последующие события он знал только со слов Сергея. Тот очнулся в воде в тот миг, когда его друг уже оторвался от вышки. Он осторожно вытащил его из бассейна и вызвал скорую. Вот так они поменялись ролями – спасителя и спасённого. Поначалу Сергей сильно переживал, считая себя виновником такого несчастья. Это Павел должен был его спасти, и всё закончилось бы тогда чистейшим триумфом дружбы. Да даже если бы тот испугался и не стал прыгать – и в этом случае все остались бы живы и здоровы и ни у кого не возникло бы друг к другу никаких претензий. Но случилось так, как случилось. И назад уже ничего не вернёшь. Павел принял своё новое положение мужественно, чего от него никто почему-то не ожидал. Все помнили его дерзким, настойчивым и жизнелюбивым. Боялись, что он сломается, озлобится на себя и на весь мир. Накручивали себя, говорили странные вещи, словно ребёнку, не понимающему, почему он родился не таким, как все. Но страхи друзей и близких оказались напрасными. Павел остался таким же жизнелюбивым, искренне не считавшим никого виноватым в таком повороте своей жизни. И все увидели
