что захватить Наполеона в плен можно было ещё при переправе через Березину по диагонали h1 – a8.
– Ох и память у тебя, сынок! Дай бог каждому! – похлопывая Клима по плечу, выговорил отец. – Ну хватит стоять в передней. Давайте за стол. А я в погреб, за кизиловой настойкой. Прошлогодняя. Самолично делал. Пока матушка на стол соберёт, мы по рюмашке и опрокинем.
– Я, достопочтенный Пантелей Архипович, пожалуй, водицы изопью, или чаю, если есть, – усаживаясь на свободный стул, чуть слышно вымолвил псаломщик.
– Ферапонт – ты же ещё не диакон и жить пока можешь, как любой мирянин. Ну зачем ты себя мучишь, а? – сокрушаясь, изрёк старший Ардашев. – Ведь даже Иисус на свадьбе в Кане Галилейской обратил воду в вино.
– Так ведь Спаситель сотворил чудо сие, дабы «явить славу Свою», и тогда «уверовали в Него ученики Его».
– Как знаешь, Ферапонтушка, как знаешь. Водица в питьевом ведре. Ты уж тогда сам себе её и принеси. Не сочти за труд, – вздохнул хозяин дома и вышел.
Ферапонт остался в комнате.
– Что нового в Ставрополе? – осведомился Клим.
– А что в нашем захолустье может быть нового? Ничего! Пыль, провинция, покой погостный, процветает повальное пьянство, полицейский произвол, пожары – полный перечень произошедшего за последние полмесяца.
– Экий вы искусник речи, Ферапонт! Пятнадцать слов подряд, и все начинаются на букву «п».
– Как это вам удалось сосчитать? Пожалуй, я и повторить уже не смогу. – Глядя в пол, псаломщик сосредоточено произнёс: – Пыль, провинция, пожары, повальное пьянство полицейских…
Ардашев улыбнулся и поправил:
– Вы сказали: «пыль, провинция, покой погостный, процветает повальное пьянство, полицейский произвол, пожары – полный перечень произошедшего за последние полмесяца»…
– У вас незаурядное внимание и прекрасная память, Клим Пантелеевич.
– Не больше, чем у всех. Однако просьба: зовите меня просто Клим. Ведь мы, как я понимаю, ровесники.
– Извольте, – кивнул псаломщик.
Послышались шаги и в дверях показался Пантелей Архипович. В руках он держал графин с багрово-красной жидкостью и две рюмки; наполнив их и не обращая внимания на псаломщика, он изрёк:
– За твой приезд, сынок!
– И за ваш новый дом!
– За наш! Он ведь тебе достанется. Мы с матерью не вечны.
– Нет уж! Тогда выпьем за ваше с матушкой долголетие.
– А это будет второй тост, – усмехнулся Пантелей Архипович и опустошил рюмку. Его примеру последовал и Клим.
Промокнув губы носовым платком, отец вновь наполнил до краёв рюмки и осведомился:
– О чём же вы беседовали, пока меня не было?
– Ферапонт жаловался на безмятежность провинции. Скучно ему.
– Скучно? Так он же из дому не выходит! Всё книжки с библиотеки таскает и в беседке сидит. А
