заминдаров. Мелкие землевладельцы получат десять расчетных величин исходя из суммы арендной платы, а крупные – только полторы расчетные величины. Разные коэффициенты подразумевают разное отношение, а значит, дискриминацию.
– Уважаемый суд, – возразил господин Шастри, – добровольная выплата – это не законное право, это при-ви-ле-гия, которой государство удостаивает землевладельцев. Поэтому ни о какой дис-кр-ри-ми-нации и речи быть не может! – Добродушная улыбка, впрочем, исчезла с лица генерального адвоката. Беседа превращалась в перекрестный допрос один на один, и остальные судьи в него не вмешивались.
– Что ж, господин генеральный адвокат, Верховный суд США, например, постановил, что их четырнадцатая поправка – совпадающая с нашей четырнадцатой статьей по духу и формулировкам – имеет отношение не только к обязательствам граждан, но и к привилегиям, которых они удостаиваются. Вероятно, добровольные выплаты тоже сюда относятся?
– Уважаемый суд, американская Конституция очень короткая, и все пробелы в ней приходится домысливать. Наш же Основной закон гораздо объемнее и в меньшей степени нуждается в домысливании.
Главный судья улыбнулся. Выглядел он теперь весьма своенравно: старая, мудрая, лысая черепаха. Генеральный адвокат умолк. Ему стало ясно, что на сей раз общими и неубедительными доводами дело не ограничится. Две «четырнадцатые» были слишком похожи. Он сказал:
– Уважаемый суд, в Индии есть четвертый пункт тридцать первой статьи, который конституционно защищает данный акт от каких-либо обжалований в суде.
– Господин генеральный адвокат, я слышал, как вы отвечали на вопрос достопочтенного господина Бейли по этому поводу. Но если судьи не находят данный аргумент достаточно убедительным и при этом считают, что гарантии, предоставляемые четырнадцатой статьей, должны распространяться и на добровольные выплаты, то какова в данном случае позиция законодателей? На чем вы стоите?
Генеральный адвокат немного помолчал. Если бы самоуничижительная откровенность была в ходу у адвокатов, он ответил бы: «В данном случае мы не стоим, ваша честь, мы терпим крах». Но вместо этого он сказал:
– Нам необходимо обдумать свою позицию по этому поводу, ваша честь.
– Да, полагаю, в свете такого хода размышлений вам действительно нужно хорошенько ее обдумать.
Обстановка в зале суда стала такой напряженной, что часть этого напряжения, по-видимому, проникла в сновидения раджи Марха. Он очнулся. Его охватила внезапная тревога. Пока адвокаты бились над его заявлением, он вел себя прилично, однако теперь, когда правительству светило поражение по вопросу, не имевшему прямого отношения к его собственности, но все же защищавшему и его интересы, он ни с того ни с сего разволновался.
– Это неправильно! – воскликнул он.
Главный судья подался вперед.
– Это неправильно! Мы тоже любим свою страну. Кто они? Кто они такие? Земля… – принялся сетовать он.
