они приняли. Главный судья посмотрел налево и направо; по этому сигналу лакеи задвинули стулья. Судебный секретарь зачитал номера нескольких коллективных заявлений, ожидающих «вынесения вердикта». Главный судья опустил глаза на толстую стопку бумаги перед собой и рассеянно ее полистал. Никто не сводил с него глаз. Затем он снял со стакана кружевную салфетку и сделал глоток воды.
Он открыл последнюю страницу семидесятипятистраничного решения, склонил голову набок и приступил к чтению резолютивной части вердикта. На это ушло буквально полминуты, читал он быстро и четко:
– «Закон об отмене системы заминдари и земельной реформе в штате Пурва-Прадеш не противоречит никаким положениям Конституции и имеет законную силу. Основное исковое заявление и все дополнительные исковые заявления по данному делу отклонены. Согласно постановлению данного суда, каждая из сторон должна понести судебные издержки и расходы самостоятельно».
Он подписал решение и передал его коллеге по правую руку от себя, старшему рядовому судье. Тот также поставил подпись и через главного судью передал документ налево, следующему по старшинству коллеге. Так решение ходило туда-сюда, пока не добралось до судебного секретаря, который поставил на него печать: «Высокий суд Брахмпура». Тогда судьи встали, поскольку присутствия всех пятерых более не требовалось. Лакеи отодвинули стулья, и коллегия скрылась за тусклым красным занавесом в правой части зала. Следом исчезли лакеи в блистательных ливреях и тюрбанах.
Как было заведено в Высоком суде Брахмпура, все четверо рядовых судей сопроводили в кабинет главного судью, затем следующего по старшинству и так далее – по порядку. Наконец достопочтенный судья Махешвари в одиночестве отправился к себе. Последние четыре недели все они только и делали, что обсуждали – в устной и письменной форме – свое решение, поэтому сейчас никому говорить не хотелось: молчаливое шествие судей в черных мантиях напоминало похоронную процессию. Что же до господина Махешвари, то он по-прежнему был несколько озадачен документом, под которым только что поставил свою подпись, зато частично приблизился к ответу на вопрос, какую роль в «Рамаяне» играет Сита.
Сказать, что в суде после оглашения вердикта воцарился хаос, – это ничего не сказать. Как только последний судья скрылся из виду, и пресса, и публика подняли крик, принялись обнимать друг друга или рыдать. Фироз с отцом едва успели переглянуться, как каждого по отдельности окружила толпа адвокатов, землевладельцев и журналистов. Сказать что-то связное стало невозможно. Фироз помрачнел.
Раджа Марха, как и все остальные, вскочил с места, когда поднялись судьи. Он недоумевал: а где же само решение? Почему не зачитали? Неужели опять перенесли? У него не укладывалось в голове, что столь важную информацию можно изложить так коротко. Однако радость на лицах правительственных адвокатов и испуг, отчаянье на лицах его собственных наконец позволили ему осознать смысл скорбной мантры главного судьи. Ноги подкосились;
