а дорога к дому поросла бурьяном. Если бы не дымок, что шел из маленькой трубы, я бы решила, что жилище давно заброшено.
– Это нам подойдет, – пробормотал Моран.
Я недоуменно посмотрела на него.
– Но почему? – спросила я, – разве не лучше пойти в деревню? Наверняка, там есть какой-нибудь трактир. В вашем мире ведь есть трактиры?
– Есть, – сухо ответил он, – но лучше, чтобы нас пока не видели.
Он подошел к хлипкой двери и постучал. Послышались шаркающие шаги, дверь отворилась, и перед нами предстала необъятная старая женщина. Она была высокой и круглой, седые волосы на лбу перехвачены цветастым платком. Женщина окинула нас цепким взглядом карих глаз и произнесла низким гортанным голосом:
– Чего вам?
– Приветствую, добрая женщина, – сказал Моран, – мы забрели сюда в поисках хорошей и сытной пищи. Не найдется ли у тебя чего-нибудь для нас? Я заплачу.
Старуха окинула его внимательным взглядом, затем посмотрела на меня. Она громко цокнула языком, и неожиданно ее губы растянулись в улыбке.
– Конечно-конечно, – сказала она, – проходите, добрые путники. У меня вот-вот будет готов пирог.
Мы вошли внутрь. Хижина на удивление оказалась просторной внутри. Стены, пол, потолок, незамысловатая мебель – все было сделано из дерева. В доме пахло молоком, свежей выпечкой и сухими травами, которые повсюду были развешаны небольшими связками.
Старуха предложила нам сесть за грубо сколоченный стол, а сама удалилась в другую комнату. Моран молчал и выглядел глубоко задумавшимся, я же, напротив, озиралась вокруг и жадно рассматривала обстановку. Здесь было темно, но при этом очень уютно.
«Я бы могла жить в подобном месте» – внезапно подумала я.
Женщина вернулась с широким подносом в руках. Она поставила перед нами кувшин с молоком, пару кружек, круглый хлеб и блюдо с тушеным мясом. Разлив молоко по кружкам и нарезав хлеб, старуха хитро сверкнула глазами и произнесла:
– Так что же привело самого Хранителя в дом простой травницы?
Кусок мяса застрял у меня в горле. Я закашлялась и изумленно взглянула на нее, а затем на Морана. Вид у него был совершенно невозмутимый.
– Меня привел голод, – спокойно ответил он и откусил большой кусок хлеба, – у тебя отличная стряпня, травница. Сколько ты хочешь за свое гостеприимство?
Старуха потерла руками и засмеялась.
– Ах, Хранитель! От твоих слов мое сердце стынет. Всегда ли ты был таким? Мне не нужны деньги, в моем возрасте золото уже ничего не значит. В благодарность я прошу немногого – беседы со старой одинокой женщиной, – с этими словами она ткнула на меня пухлым пальцем, – я хочу говорить с ней!
Я нервно хихикнула и посмотрела на Морана. Его лицо не выражало ровным счетом ничего, он все с тем же спокойным видом жевал пирог.
– Хорошо, – только и ответил он и громко отхлебнул из кружки, – я подожду на улице.
Старуха
