размойте! Огнем сожгите!..– Молчи! Молчи! – запричитала запаниковавшая Матрена, хотя все происходило в бане и никто их услышать не мог.
А Алексей все не унимался.
– Милосердная мать Жива,
Ты есть сам Свет Рода Всевышнего,
Что от болезней всяких исцеляет!
Взгляни на внука Даждьбожьего,
Что в хвори пребывает.
Пусть познаю я причину болезни своей,
Пусть услышу голос богов,
Что сквозь хворь говорят,
И на стезю Прави направляют…
Узри богиня, что постигаю я истину,
А от этого здоровье и бодрость ко мне возвращается.
Долголетие в теле утверждается, а болезни отступают!
Пусть будет так!
Слава великой Живе!
Матрена смотрела на своего пациента, вновь погрузившегося в бессознательное состояние Елисея и что-то нечленораздельно забормотавшего, круглыми глазами. По ее понятиям – он сейчас говорил со старыми богами.
Несмотря на все старания священников вера в старых богов все еще теплилась в душах людей, особенно в отдаленных местах, куда священники лишний раз не заглядывали. Вот и в Матрене в этот момент что-то перевернулось. Наверное повлияло и то, что язвенные раны на Остапе из горячечных и воспаленных, смердящих гноем стали вдруг приходить в норму… И все благодаря действиям Елисея, что в ее понимании оказался приверженцем старой веры, да еще и ведуном, раз ведает как лечить страшную болезнь, кою представители Христа называют карой господней и призывают только молиться богу, чтобы тот проявил к ним свою милость и исцелил, больше ничего для выздоровления не делая. Вот только называемый милосердным господь, отчего-то проявляет свою милость к своим рабам крайне редко. В общем образовался классический кризис веры да еще на старых дрожжах… ведь одна она осталась, все ее родные так или иначе погибли и это милость? А поповская отговорка на все случаи жизни: «пути господни неисповедимы» и раньше не особо утешала, а теперь так и вовсе бесила.
Вспомнила она и то, как неохотно с постным лицом читал молитвы и крестился Елисей.
– И от целования иконы отговаривал… – вспомнила она очередной эпизод. – Заразная дескать…
Матрена принялась себя ощупывать в тех местах, где железы расположены, что бубонами становятся и с ужасом осознала, что они увеличились.
– Заболела… Господи помилуй! Спас…
Но слова молитвы оборвались на полуслове от пришедшей в голову мысли.
– Заразили… Заразили попы проклятые! Специально! Окончательно извести хотят люд новгородский!
Вспышка ярости, когда хотелось бежать и поделиться своей вестью с окружающими чуть притихла, разум возобладал и Матрена затаилась, внутренне окончательно переродившись.
Съев хлеб с плесенью, она, затушив огонек лампадки под иконкой, упав на колени спиной к «красному углу» и приложив ладони к солнечному сплетению, зашептала:
– Великий
