я заповедь – использование только достоверных источников информации о зарубежном праве.
Без такой информации невозможно решение практических задач, связанных с зарубежным правом.
Третья заповедь – предварительная оценка неправовых факторов, влияющих на действие права.
Право не существует в вакууме; оно подвергается воздействию множества неправовых явлений, столь же многообразных, как сама жизнь. Без их учета познание права неполноценно.
Четвертая заповедь – изучение всей совокупности зарубежных правовых актов, регулирующих предмет исследования.
В правовой реальности нет излишней либо ненужной информации. В ней все имеет значение.
Пятая заповедь – комплексное изучение Слова правовых норм и его действия в пространстве и времени.
Без углубленного освоения каждого Слова правовой нормы невозможно раскрыть механизмы ее действия и существующие риски.
Шестая заповедь – критическое восприятие чужих и собственных суждений, оценок и выводов.
Только так можно вырваться из паутины упрощенного либо искаженного восприятия права.
Седьмая заповедь – недопустимость пренебрежительного восприятия правовых традиций и законодательства других народов.
Они должны изучаться с глубоким уважением и любви к ним в той системе правовых и неправовых координат, в которых они существуют. Только тогда они откроют свои сокровенные тайны.
Другого пути к познанию зарубежного права нет.
Восьмая заповедь – освоение искусства правовой защиты в международных организациях и зарубежных судах.
Без него все усилия будут бесплодны.
Девятая заповедь – отторжение противоправных средств защиты.
Правовед должен служить праву, не предавая его.
Десятая заповедь – способность и решимость идти до конца в защите ценностей права и судеб тех, кто доверился нам.
Для правоведа нет другого пути.
Указанные заповеди должны соблюдаться на всех ступенях познания зарубежного права. И я проведу читателей по многим из них, опираясь не только на свои знания в сфере сравнительного правоведения[1], но и на многолетний опыт практического их применения в Институте законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации (1988–2015 гг.), Венецианской комиссии Совета Европы (2013–2017 гг.), Группе государств против коррупции (2013–2015 гг.), Международной антикоррупционной академии (2013–2021 гг.), адвокатских фирмах П. Д. Баренбойма, М. Ю. Галятина, А. А. Гольцблата, М. С. Доломанова, И. Ю. Жигачева, А. И. Муранова, С. Г. Пепеляева и др[2].
Некоторые из моих работ представлены в этой книге в виде иллюстраций решения практических задач сравнительного правоведения.
Часть первая
Ступени познания зарубежного права
Глава первая
Познание уровня компетенции российских юристов
§ 1. О традициях российского сравнительного правоведения
Россия имеет давние традиции подготовки специалистов по зарубежному праву и их привлечения к работам по совершенствованию законодательства и правоприменительной практики; обучению новых поколений отечественных правоведов; решению практических задач внутренней и внешней политики государства; разрешению имущественных и иных споров в публично-правовой и частноправовой сферах.
Об этом свидетельствуют не только постоянное пополнение с начала XVIII века российских книжных собраний лучшей юридической литературой того времени[3], но и опубликование переводов на русский язык многих трудов выдающихся правоведов и законодателей, в том числе немецкого ученого С. Пуфендорфа[4], блистательного английского адвоката У. Блэкстона[5], великого законодателя и короля Пруссии Фридриха II[6], наиболее значимых законов других государств – шведского Уложения Кристофера[7], Свода законов Китая императора Канси[8] и др.
Начиная с эпохи Петра Великого многие российские подданные получали юридическое образование за рубежом[9] – в университетах Кенигсберга, Лейпцига, Страсбурга, Берлина, Геттингена, Глазго, других городов Западной Европы. Нередко это происходило при поддержке властей, о чем свидетельствует не только Собственноручное черновое наставление Императрицы Екатерины II для молодых русских студентов, направленных в Лейпциг
См.:
Автор книги консультировал по широкому кругу вопросов зарубежного права. Одна из наиболее резонансных экспертных работ – заключение по делу о 25,5 млрд рублей (1 млрд долларов США на начало 2011 г.), которое доказывало, что по праву Англии и Уэльса (применимому праву) отчуждение М. Д. Прохоровым акций «Норильского никеля» являлось договором купли-продажи акций (а не обмена акциями) и, следовательно, подлежало налогообложению. Требуемая ФНС сумма налогов была уплачена М. Д. Прохоровым, что прервало пересмотр в апелляционном порядке решения от 5 июля 2011 г. Федерального Северо-Енисейского районного суда Красноярского края, в котором заключение автора книги упоминалось как ключевое (см.: URL: http://sudrf.kodeks.ru/rospravo/document/654316530?text=%D0%BB%D0%B0%D1%84%D0%B8%D1%82%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9&type=&accepted_by_id=&accepted_by=&accepted_date_start=&accepted_date_end=&number).
Массированные закупки зарубежной юридической литературы осуществлялись по повелениям Петра I, Екатерины II, Павла I, других императоров Российской Империи, а также многих государственных ведомств, российских чиновников и дворян.
Истолкования аглинских законов г. Блакстона. Переведенныя по высочайшему повелению великой законодательницы всероссийской. С подлинника аглинскаго [Перевел С. Е. Десницкий при участии А. М. Брянцева]. М., 1780–1782.
Разсуждения о причинах установления или уничтожения законов – сочинение Фридриха II Великого. Переведено А. Я. Поленовым. СПб., 1769.
Kristofers landslag. См.:
Тайцин гурунь и ухери коли, то есть все законы и установления китайского (а ныне маньчжурского) правительства. Перевел с маньчжурского на российский язык Коллегии иностранных дел надворный советник А. Леонтьев. СПб. Т. 1 (1781), Т. 2 (1782), Т. 3 (1783).
Первым стал Василий Каневский, поступивший в 1710 г. на юридический факультет Кенигсбергского университета. Подробнее см.:
