и узнать, пришлось ли Дебьену и Полиньи по вкусу представление. После ухода прежнего руководства в театре велись ремонтные работы, и Ришар приложил немало труда, чтобы спектакли в это время не прекращались.
На следующее утро Ришар и Моншармин нашли в своей почте, во-первых, благодарственную открытку от Призрака, составленную таким образом:
Мои глубокоуважаемые директора!
Благодарю вас. Это был прекрасный вечер. Даэ великолепна. Хоры требуют доработки. Ла Карлотта отличный инструмент – но и только. Ожидайте скорого сообщения по поводу 240 000 франков – точнее, 233 424 франков 70 сантимов. Господа Дебьен и Полиньи прислали мне 6 575 франков 30 сантимов, что составляет оплату первых десяти дней в этом году – так как их полномочия закончились 10-го числа вечером.
Ваш покорный слуга
П. О.
Во-вторых, там было письмо от Дебьена и Полиньи:
Мсье!
Мы благодарим вас за оказанную любезность, но вы легко поймете, что перспектива вновь послушать «Фауста», как бы ни мила она была для бывших директоров Оперы, не может заставить нас забыть, что мы не имеем права занимать ложу № 5 первого яруса. Ведь она принадлежит исключительно тому, о ком мы говорили вам, перечитывая вместе с вами инструкцию. Взгляните еще раз на последний пункт статьи 63.
Примите наши уверения и пр.
– Они начинают меня раздражать! – заявил Фирмин Ришар, яростно вырвав письмо у Моншармина из рук.
В тот вечер ложа № 5 первого яруса была сдана в аренду.
На следующий день, придя в свой кабинет, Ришар и Моншармин нашли отчет капельдинера[21] о событиях, произошедших накануне вечером в ложе № 5 первого яруса. Вот главный отрывок этого краткого отчета:
Этим вечером у меня возникла необходимость, – написал капельдинер, – дважды вызывать полицейского (в начале и в середине второго акта). Лица, занявшие ложу № 5 первого яруса, прибыли туда лишь в начале второго акта. Вскоре они вызвали возмущение публики оглушительным смехом и громкими неуместными шутками. Я вошел туда и сделал им замечание, призвав к порядку и потребовав вести себя подобающе. Эти люди, казалось, были не в себе, они хихикали и говорили глупости. Я предупредил их, что, если они продолжат в том же духе, мне придется их выдворить. Не успел я выйти, как снова услышал их смех и протесты зрителей из зала. Я вернулся с полицейским, который вывел их. Продолжая смеяться, они заявили, что не уйдут, пока им не вернут деньги. В конце концов они, казалось, успокоились, и я позволил им вернуться в ложу; однако смех тотчас же возобновился, и на этот раз я удалил их окончательно.
– Пусть позовут капельдинера, – крикнул Ришар секретарю, который первым прочитал этот отчет и уже сделал на нем пометки синим карандашом.
Секретаря звали Реми – это был умный и застенчивый молодой человек, двадцати четырех лет, с тонкими
Капельдинер – администратор театрального зала (
