1981
– А теперь, лейтенант, давай поподробнее. Я ничего не о каких ориентировках слыхом не слыхивал, – немного раздраженно проговорил Прохоров, когда мужчины остались одни в разоренной кухне.
– Александр Сергеевич, да я неправильно выразился. Это не ориентировка, а телефонограмма. Я ее сегодня утром получил, а в ней о пропавших детях – шесть человек за два месяца. Представляете? Меня, как участкового, просят провести работу с населением, чтобы родители за детьми присматривали, а дети незнакомых дядей обходили стороной, – объяснил лейтенант. – Я в отделении от ребят слышал, что всех «потеряшек» за последний год хотят объединить в одно производство, потому что нашли что-то общее. Вроде, мужик там везде засветился, без примет и без возраста.
– Как это без возраста? – следователь даже перестал складывать свои бумажки в папку.
– А вот так! Один свидетель говорит, что видел молодого мужчину хорошо одетого, а другой рассказывает о старом мужике в замшелом полупальто, – горячился участковый. – И какой у него может быть возраст?
– Я думаю, что этому мужчине лет сорок, не больше, – вступил в разговор ты. – Для двадцатилетнего свидетеля такой мужик почти развалина, а для человека в возрасте – молодое создание в расцвете сил, ведь он помнит себя в свои сорок лет. Возьмите, например, нас троих. Для нашего молодого лейтенанта я в свои тридцать еще куда не шло, но все равно уже солидный и уважаемый, а вот вы, товарищ майор, совсем, прошу прощения, пожилой человек.
Прохоров крякнул, но промолчал, сознавая справедливость такого утверждения. Лейтенант покраснел, засмущался, но взгляда не отвел и смотрел на сорокалетнего «пожилого» следователя с восхищением и преданностью.
В это время в дверях показались две колоритные фигуры, чистой воды Пат и Паташон. Один из них, типичный Паташон, невысокий, кругленький, шустрый, с веселыми глазками, заверещал с порога:
– Саш, и чего мы сюда приволоклись? Пил человек, пил и допился. У него печень до колена! Странно, что она не дала сбоя раньше. Все-таки люди – удивительные создания, могут повернуть во вред себе самую, что ни на есть, полезную вещь. Пили бы вместо сивухи, прости Господи, и политуры, благородное вино, и все было бы замечательно. Так нет же… А знаете ли Вы, что вино – один из самых распространенных напитков почти во всех странах мира?
– Ну, началось, – простонал длинный Пат, закатывая печальные глаза к потолку.
– Наверняка, знаете, – не обратив внимания на эти стоны, продолжал Паташон. – Белые, красные, игристые, сладкие, крепленые вина, разлитые по изящным бокалам, – это же праздник вкуса. И у каждого он свой. Кто-то предпочитает элитарные красные вина, благородных «вельмож» из бочек, которые пьют не глотками, а бокалами, кто-то в восторге как раз от «глотка» молодого, свежего, незатейливого вина, кого-то вдохновляют «пузырьки вдовы Клико в бокале» или легендарный сотерн… Да, поистине, бокал хорошего вина, поднятый за «твое здоровье» – это переживание, ожидание наслаждения и прелюдия чего-то большего! Но всегда надо
