и десять,А там и ты.
Вот все имена унесли в алтарь
Постучался в небо молодой звонарь.
Ручейком огня – люди,
А меня?
Не забудь меня в новом свете дня.
Помолитесь, отче,
За тех, кто смел
Встать в защиту и – посмотреть в прицел.
Кто взял грех, чтоб мы – избегли его.
Помяните всех, словно одного.
А ещё скажите за тех словцо,
Кто врагу и другу открыл лицо.
Кто годами жив – как живая мишень.
Помощь Вышнего им – это новый день.
Помяните, отче,
Моих друзей,
От кого неделями нет вестей.
Может, словом вашим храните их.
А за мёртвых тоже – как за живых.
Красный плат. Красивая.
Как сестра за брата —
умоляет вдова за всякого солдата.
Он вернётся – не зная, кем
вырван из-под смерти, когда обстрел.
Алых риз погаснет узор златой,
Белые цветы опадут во прах.
…кто же, батюшка, молится за Того,
Кто в атаке жаркой прикрыл его?
Чьим оружьем стала – любовь, не страх,
У Кого жизнь наша – птенцом в руках?
Сергей Чернов
Родился в 1988 г. в селе Хреновое Бобровского района Воронежской области. Окончил Воронежское областное училище культуры им. А. С. Суворина. Публикации в журналах «Москва», «Роман-газета», «Подъём», «Север», «Нева», «Волга», «День и ночь» и других. Автор сборника рассказов «Другая жизнь» (Воронеж, 2021). Лауреат конкурса молодых литераторов Союзного государства «Мост дружбы» и премии «В поисках правды и справедливости». Дважды лауреат Всероссийского литературного фестиваля-конкурса «Хрустальный родник». Финалист Всероссийской литературной премии им. А. И. Казинцева и премии им. А. И. Левитова. Член Союза писателей России. Проживает в селе Хреновое.
Тетрадь в клетку
Несмотря на пошатнувшееся здоровье, Золотов был стариком ещё крепким. И потому, когда в темноте подъезда его встретили двое и один бесцеремонно ухватил его за руку, Золотов попытался вырваться, упёрся лопатками в холодные вензеля перил и резко, точно искру камнем высек, выпалил:
– Живым не дамся!
– О-о-о, да он пьяный… – протянул тот, что держал за руку, плотный и, кажется, лысый.
Золотов дёрнул плечами, словно поправляя воротник несуществующего плаща.
– А вам… к-к-какое дело? Шли себе – вот и идите! – сказал он, слегка заикаясь и, видимо, забыв, что они-то никуда не шли, а тёрлись тут, надымив сигаретами до рези в глазах; шёл именно он – к себе домой после рабочей субботы.
– Да пусти ты его, – попросил второй, еле видимый, слева. Захват на локте распался, и Золотов инстинктивно поднял к груди кожаную папку с тетрадями, заслоняясь ею, как щитом. – Ну это ведь ты Золотов Аркадий Петрович?
К тому моменту Золотов уже понял: бить его не будут, и вырывать телефон, кошелёк, папку или что там им нужно – тоже. Иначе давно бы уже и вмазали, и вырвали без лишних слов. Однако фамильярное «ты» резануло сильнее, чем крепкий хамский захват. Он выпрямился, стараясь
