беги оттуда, а то кончишься!» – сказал Эдуард, приехал за мной в Купчино на своей чёрной «Волге» и увёз оттуда в другую жизнь. Неизвестную, но другую. Мама и зэк из окна смотрели нам вслед…
«Воспользуйся мной, как хочешь, если захочешь, – каждый вечер мысленно прошу я Эдуарда, вглядываясь, сидя за кухонным столом, в его затылок, когда он жарит нам стейки. – Я так хочу. Только распознай меня в себе, хоть немного… Сделай так, чтобы я – была. Делай со мной что хочешь и пиши обо мне что захочешь, я буду счастлива, если хоть зачем-то пригожусь…»
Развернувшись – стейки готовы, Эдуард обнаружит эту уже привычную картину: я по-прежнему сижу напротив, сгорбилась, но сижу. Наш обычный ужин, когда ночь медленно накрывает город, по одному воруя предметы из поля зрения. Опускаю взгляд, нет сил сейчас заглянуть в его глаза, оттенённые наступающим сумраком. Да и хочется, чтобы он не видел моих, там скапливаются эти жуткие слёзы. Оттого, что я знаю жуткое: мы очень скоро расстанемся. Так придётся, точно придётся, в любом случае… И тут так жаль становится мне!.. Мне жаль и себя, и его.
Он любит бытие.
А я люблю его.
Уж так, как могу…
Вернёмся к парадному.
Пусть такова, да: рваные чулки, пьяна, несуразна, старомодна. Меня раздражает сленг, все эти «классно», «круто», «позитив», «модернизация». Зато я знаю наизусть монолог Ярославны, боюсь слова «боюсь», танцую стриптиз – много достоинств…
Сижу у подъезда и пи́сать хочу, и вот уже не до лирики – ничего не остаётся, как встать, влезть в парадное, забраться на второй этаж, во всей красе предстать перед Моим Фиэром, в полной мере понести наказание.
Проделываю это, но перед дверью в квартиру вновь в смятении: КАК войти?
Варианта два:
– отворить дверь своим ключом (есть риск, что Мой Фиэр занят, не услышит, как я вошла, внезапное появление отвлечёт его, – так уже было, и он был недоволен), – второй вариант – позвонить Эдуарду на мобильный, сказать, что я тут, у двери, чтобы сам мне открыл (есть риск, что Мой Фиэр занят, я его отвлеку, он спросит, какого чёрта я не открыла дверь своим ключом, – так уже было, и он был недоволен).
Но есть же и третий вариант – открыть дверь нарочито громко, как бы заявить: «Я явилась! Встречай!»
Сложный выбор…
У вас может возникнуть вопрос: зачем я вообще туда иду? (Какого хрена я туда прусь, если всё так сложно?) Ответ прост: там – он, а я, блин, ещё тут. К себе домой я не попаду: у меня нет дома. А туда попасть – надобно. И да, там есть туалет.
Вставляю ключ в замок, молясь, чтоб замок не заело (и так тоже уже было), проворачиваю этот ключ в одном замке, второй ключ – в другом замке, туда-сюда… Вуаля!
Тихо переступаю через порог. В коридоре – темень. Прислушиваюсь, приглядываюсь. Он, может быть, или ещё занят, или уже спит. В обоих этих делах он тих и прилежен, и нельзя ему помешать. И на кухне – темно, его там нет… Сходила в туалет,
