чтоб не столкнулизлые коллеги в бегу
за курсом доллара, йены, фикули,
также иголки в стогу,
что мы искали долго и трудно,
вырезав глобус резьбой,
чтобы не стало скучно и нудно.
Сослепу махом – косьбой
туго с планидой вне стратосферы
дырку копать на Луне,
пальцем крутить у виска, где пределы
больше и ширше вдвойне.
«Противный белый снег, вся эта лажа…»
Противный белый снег, вся эта лажа
мне поперек артерий пролегла,
такая мука, будто сердца кража
и времени. Скучнеют все дела.
Скучайте дальше, милые делишки!
Я вас хочу доделать, я могу,
но некогда, – тут снег, и много слишком —
и падает, кружась. Белиберду
неся в подносе крыши —
очень много. Надолго хватит всем, —
так значит, впрок.
И маленькие черненькие мыши,
Как люди, делят снеговой паёк.
Мечтайте, седовласые гориллы,
опившиеся, как не в СССР, —
на речке – сапогом, капусту – вилой,
и плавить снег под собственный размер.
Игра такая у детей: ложишься
на снежный пух – и ручками маши —
так нарисуешь ангела, и тише:
по снегу ангелы и малыши,
крылатые с рождения созданья.
держащие навеки мирозданье.
Страдания по поводу улетевшего счастья общения с ангелом
Выгрузилась на человека.
Он же не выдержал горечи века,
Слёз вдохновенья, площадки смиренья,
Стенки бетонной и ужаса плача,
Жизни нелепой, почти собачьей,
Несостыковок – несоответствий,
Низкой идиллии нового плебса,
Каверз ухабов, презрения слабых,
Падких до славы пеших лошадок
И вездесущих ракетно-быстрейших
Недосягаемых, почти леших.
Пчёлы на пенсию не выходят.
Два перманентные состоянья:
Пахота – спячка. Работа – горячка.
Прочие прелести нынче не в моде.
Сердцебиение лжепророка
В тазике с грелкой чаще заскока,
Но по прошествии лет мы видим:
Прав лжепророк, и на нас в обиде.
Выгрузила боль, как в соты
мёд, – и будто разбогатела
шагом ко мне навстречу. Предела
не замечал он и высшей ноты
голоса плача в жизни собачьей.
Жалко терять. Не рассчитала
Башни космического накала.
Просветление
Капустницы – белянки на лету
Снежиночные крылья рассыпали,
Струясь по заколдованной спирали,
К земле стремились, облетев беду,
И в зачарованную высоту
Взгляд от земли до неба поднимали,
У суеты мое вниманье крали,
Давая знак блаженства, красоту.
«На дальнем
