привел к множеству проблем как для страны, так и для будущих поколений. Причем проблемы были не только демографические, но, что гораздо хуже, психологические. Миллионы одиноких женщин, страдавших от неустроенности и цеплявшихся за любого мужчину, неважно какого и неважно, свободного или уже занятого кем-то, растили поколение безотцовщин – детей, растущих без мужского воспитания.
Кстати, надо заметить, нехватка мужчин не привела к демографическому кризису. Женщины, пережившие войну, быстро адаптировались к новым условиям и, кто смирившись с тем, что придется жить без мужа, а кто надеясь так привязать к себе мужчину, продолжали рожать детей. В 1946-м родились 752 тысячи внебрачных детей, в 1947-м – 747 тысячи, в 1948-м – 665 тысяч, в 1949-м – 985 тысяч, в 1950-м – 944 тысячи, в 1951-м – 930 тысяч, в 1952 году – 849 тысяч.
Правда, кроме послевоенной эйфории и простого желания иметь семью такую ситуацию создавали еще и государственные законы. Постановлением ЦИК и СНК СССР еще в 1936 году аборты были строго запрещены, за исключением, конечно, случаев по медицинским показаниям. То есть лишь тогда, когда продолжение беременности представляло угрозу жизни и здоровью самой беременной женщины, а также при наличии у родителей тяжких заболеваний, передающихся по наследству, таких как идиотизм, эпилепсия, прогрессивный паралич, наследственная глухонемота и т. п.
Поэтому ни отсутствие жилищных условий, ни уж тем более отсутствие мужа не считалось достаточным основанием, чтобы избавиться от ребенка. Забеременела – рожай, государству твои проблемы неинтересны. Естественно, это вело не только к росту рождаемости, но и к росту количества подпольных абортов, нередко приводивших к фатальным последствиям. Министр здравоохранения Г. Митирев прямо говорил, что причина этого в «неудовлетворительных материально-бытовых условиях», но эти разговоры ни к чему не приводили. Постановление ЦИК и СНК СССР о запрещении абортов было отменено только в 1955 году.
Причем, чего и следовало ожидать при таком дефиците мужчин, и общество, и государство возлагали ответственность как за рождение ребенка, так и за его будущее практически исключительно на женщин. Еще с 1944 года отцы детей, рожденных вне брака, освобождались от какой-либо ответственности за них. В свидетельстве о рождении ребенка вместо имени отца ставили прочерк. А в 1946 году суды вообще перестали признавать отцовство внебрачных детей, то есть получить алименты на ребенка можно было только если женщина хоть какое-то время состояла с его отцом в законном браке. Естественно, ситуации с незаконными абортами это не улучшило. Их становилось все больше и больше, хотя стоили они недешево.
Георгий Андреевский в книге «Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху 1930–1940 гг.» пишет: «Некая Лычева, например, за аборт получила с гражданки Морозовой в 1943 году 600 рублей, пол-литра водки и хлебные талоны на 1700 граммов хлеба. Аборт, правда, был запоздалый. Когда Лычева пришла к Морозовой, та уже родила. Приехавший на «Скорой помощи» фельдшер сказал, что ребенок жив и жить будет. Но Морозовой этого совсем
