style="font-size:15px;"> – А как же без этого. Зимой холодно. Не выпьешь – замёрзнешь. Выпивка в какой-то мере помогает. – Он струсил крошки с губ, достал сигарету, закурил. – Вот я смотрю, люди сейчас в церковь деньги несут. Откупаются. Я считаю, от грехов своих. Если бы у меня были деньги, я бы не стал откупаться. Всё же сие было. А счастья – его нет ни у кого! Я сейчас держусь за хорошие воспоминания, и виню себя, что сыновей вовремя за руку не остановил – корю себя.
Юрик осмотрелся по сторонам, сказал:
– Я пошёл.
Выждав три минуты, я двинулся следом за ним.
Он не быстро шёл, раскачиваясь из стороны в сторону. Иногда оглядывался – искал, видимо, меня взглядом, не потерялся? Я следовал за ним, фотоаппарат навскидку, делал снимки.
Вот он перевернул мусорную урну – позирует, свои кровные бабки отрабатывает. Не сомневаюсь, это безобразие засекла видеокамера. Могут появиться менты. Но я доверял Юрику, он знал, что делает.
Заходит внутрь вокзала. Я – бегом за ним. Вон он! Отлично! Главное, не потерять из виду. Иначе всё накроется медной посудой.
Вижу, что и он следит за мной боковым зрением. И еле уловимым движением руки приглашает следовать за ним.
Каждую минуту объявления о прибытии и отбытии поездов. Громко. Чтобы все слышали.
Юрик останавливается возле странного субъекта, такого же бедолаги, видно по одежде, как и он сам. Разговаривают. Через какое-то мгновение, вижу, Юрик даёт ему мелочь. Наверное, попросил, чтобы купить выпить. Не для еды, однозначно. В прошлые годы, помнится, приходилось наблюдать такую сцену. Аккуратные улыбающиеся женщины из местного отделения «спасение», одетые в строгую униформу, развозили на специальных тележках питание для бомжей. Бомжи кривились – лучше бы им подвезли пива, а ещё лучше – водки, но питание брали с некоторой снисходительностью: что ж добру пропадать.
Они разошлись. Смотрю, два милиционера направились к Юрику. Он тоже их видит, ускоряется. Я не отстаю, всё фотографирую. Милиция меня пока не замечает, и это хорошо.
Выходим с вокзала. Юрик петляет между автомобилей такси. Милиционерам он не понравился – точно. Всё из-за мусорной урны. Хм, решили, наверное, бомбу подложил он. Что ж, работа у них такая. Гадкая.
Он скрывается в подворотне. Милиция остановилась. Я – нет. Сворачиваю за угол – где Юрик, не вижу?
Обманул, однако. Нет, не думаю, чтобы он отказался от пяти тысяч рублей, видимо, у него свой план действий, не зря же обещал показать больше, чем весь этот цирк на вокзале. Так и есть. Прямо у моих ног открылся канализационный люк, голова Юрика вынырнула из отверстия, махнула кипа седых волос, мол, лезь сюда, за мной. Я огляделся и, не сразу, спустился вниз.
Это был другой мир – мрачный и загадочный, в котором не было света и ветра, лишь холодные скользкие бетонные стены окружали меня. И страшная
