лице, обрамленном белокурыми – даже светлее, чем у Тарны, – волосами.
Элайда встала и вышла из-за стола, протянув руки навстречу посетительнице. На лице Айз Седай светилась непривычная улыбка. Все это вместе должно было выглядеть очень гостеприимно.
– Насколько я знаю, дочь моя, у тебя есть ко мне прошение. Тарна, налей ей чая.
Серебряный чайник, стоявший на серебряном подносе на столике сбоку, еще не должен был остыть.
– Прошение, оно было только предлогом, которое я выдумала для них, чтобы пробраться к вам невредимой, мать, – произнесла незнакомка с явственным тарабонским акцентом. Она присела в реверансе, а ее лицо вдруг стало лицом Беонин Маринайе.
Обняв саидар, Тарна сплела вокруг непрошеной гостьи щит, но Элайда ограничилась тем, что уперла руки в боки:
– Сказать, что я удивлена тем, что ты, Беонин, осмелилась показать мне лицо, было бы преуменьшением.
– Мне удалось стать частью того, что вы могли бы назвать правящим советом в Салидаре, – спокойным тоном ответила Серая сестра. – Выяснив, что они просто заседают и ничего не предпринимают, я распустила слух, что среди них много ваших тайных сторонников. Сестры стали посматривать друг на друга с подозрением. Я полагала, что многие уже готовы в скором времени вернуться в Башню, но тут появились новые восседающие, помимо тех, что из Голубой Айя. Потом я выяснила, что они избрали собственный Совет Башни, и с правящим советом было покончено. И все же я продолжала делать, что могла. Я знаю, вы приказывали мне оставаться с ними до тех пор, пока они все не будут готовы вернуться, но теперь это должно случиться в ближайшие дни. Если мне будет позволено высказать свое мнение, мать, то не отдавать Эгвейн под суд – замечательное решение. С одной стороны, у нее врожденный талант открывать новые плетения, в этом она сильнее и Илэйн Траканд, и Найнив ал’Мира. С другой стороны, до ее возвышения Лилейн и Романда боролись за право называться Амерлин. А раз Эгвейн жива, они могут продолжать свой спор, в котором, конечно же, никто не сможет победить, верно? А в остальном мне кажется, что и остальные сестры вскоре последуют моему примеру. Через неделю-две Лилейн и Романда окажутся одни, окруженные остатками так называемого Совета.
– А откуда ты знаешь, что девчонку ал’Вир еще не судили? – требовательно поинтересовалась Элайда. – И откуда тебе известно, что она вообще жива? Сними с нее щит, Тарна!
Тарна подчинилась, и Беонин кивком словно поблагодарила ее. Правда, очень сдержанным кивком. Огромные серо-голубые глаза придавали лицу Беонин немного наивное выражение, но это не мешало ей быть невозмутимой особой. Эта невозмутимость, самозабвенное служение закону и амбиции, которых у нее было немало, – все это сразу же натолкнуло Элайду на мысль отправить за покинувшими Башню сестрами именно ее. А эта женщина все провалила! Да, она посеяла среди мятежниц мелкие разногласия, но в действительности не сделала ровным счетом ничего из того, что ожидала от нее Элайда. Ничего! Что ж, придется ей пожинать плоды своего поражения.
– Ах
