она с лихвой компенсировала удивительным обаянием и взглядом невероятно счастливой женщины, чему не могло помешать ни то печальное обстоятельство, что после последних тяжёлых родов месяц назад она потеряла возможность ходить, ни то, что после этого она была вынуждена постоянно принимать обезболивающие настойки. Вдобавок ко всему, Паучиха относилась к тому типу женщин, которые становились с возрастом только краше, и потому, по мнению многих приближённых к шенойскому двору, несмотря на инвалидность, графиня Аларкон считалась одной из самых привлекательных женщин своего края, в пику тем, кто оценивал её красоту прямо пропорциональной размеру её капитала.
На руках она держала месячного сына Сезарио и кормила его грудью. Напротив неё, как на иголках, сидел председатель Гильдии южных торговцев, явно смущённый тем, что после достаточно бесцеремонного вторжения в детскую во время интимного момента общения матери с ребёнком его заставили там и остаться, и потому старательно отводил взгляд от обнажённой груди женщины, которой та совершенно не стеснялась.
– Ми сенья, вы меня не поняли, – пыхтел барон, покрасневший, как девственник в Миртовом доме, заметив краем глаза розовый сосок графини.
– Чего же тут непонятного? – ласково, по-матерински, спросила графиня Аларкон и через мгновение одарила барона де Нова тем самым легендарным взглядом, который в мгновение ока изгонял из гостей, рискнувших ставить графиню Шеноя в неловкое положение, любую решимость делать это сейчас и когда-либо вообще в жизни. – Вы вполне ясно выразили свою мысль. И я вас за это уважаю. Редко кто может заявиться в мой дом с подобными требованиями, не боясь того, что его спустят по лестнице вниз головой.
Напыщенность, с которой барон переступил порог комнаты несколько минут назад и которую тот намеревался сохранить до самого конца беседы, став очередной жертвой красноречивого взгляда, предательски дрогнула и медленно, но верно начала покидать главного председателя Гильдии торговцев. Почувствовав неприятную внутреннюю дрожь перед сидящей напротив миниатюрной и хрупкой, как из хрусталя, женщиной, он сглотнул, поджал губы, поправил широкополую шляпу с красными перьями из хвостов минимум двенадцати экзотических птиц и поднялся, гордо выправив спину.
Глядя на то, как отчаянно вставший во всю величину своего впечатляющего роста усатый мужчина пытается придать себе грозный вид за счёт внешних атрибутов, обозначающих его высокий статус в Гильдии, Виттория-Лара мягко улыбнулась.
– Мне не нужно ваше уважение, – громко заявил о своих намерениях барон. – Мне нужны деньги.
– Боюсь, что моё уважение в Шеное гораздо ценнее пары монет, – спокойно, даже по-доброму ответила Шенойская Паучиха.
– Пары?! – возопил барон.
Виттория-Лара выстрелила из кулачка указательным пальцем, призывая повысившего голос мужчину не наглеть. Растолковав жест правильно,
