свою угрозу в исполнение, и мы сочли за лучшее не прямым путем добираться до школы, но задами, через глубокие сугробы снега.
«Храбы же вы, она и с топором могла броситься на вас, она терпеть не может Церкви», – услышали мы при рассказе о нашем посещении раскольницы от крестьян.
C.K.: Вы, конечно, обратили внимание на то, сколько героической романтики в настоящей миссионерской работе. Можно роман писать «Как закалялся миссионер».
Н.С.: Некоторые даже считают грехом чисто мыть свою избу, так что иногда упрекают православных за их заботу о чистоте комнаты: «У тебя теперь так чисто, а каково за это будет на том свете?» Нам приходилось видеть старух-раскольниц, которые ни когда не бывали в бане и ни когда не моют даже своего лица. Не моются раскольники главным образом ради подвига, а потом – из опасения оскверниться.
C.K.: Если бы кто-то захотел создать пародию на православный аскетизм – лучше не получилось бы. Враг рода человеческого – большой мастер пародий. А на что он ещё способен?
Н.С.: Горе православным женщинам, попавшим в раскольническую семью. Придет она из храма после венчания, ещё на крыльце перед входом в дом родственники-раскольники заставляют переменить троеперстие, которым она привыкла креститься, на двоеперстие. Придумывают разнообразные поводы, чтобы не пустить её в церковь. При стойкости в убеждениях православной женщины ярые раскольницы прибегают даже к истязаниям, чтобы достигнуть своей цели.
С.К.: Вот это и была самая настоящая гражданская война, и война эта шла за самое главное, что только есть в жизни человека.
Н.С.: Девушка-раскольница 17-и лет в деревне Петряеве ищет истинной веры. Ищет искренне, настойчиво, сознательно, с мужеством. В ней есть искра Божия. Как ни язвят её подруги и соседи, она (старается тайно) ходит к одному ревнителю православия учиться грамоте с единственной целью – приобрести навык читать книги, чтобы найти и утвердиться в неповрежденной ересью вере.
С.К.: Представьте себе какой-нибудь модный петербургский салон той поры, как водится, битком набитый разного рода «богоискателями», развивающими мудреные религиозные теории, и вы почувствуете, что они – никто и ничто перед этой незаметной крестьянской девушкой. Ведь её интересует только истина и ничего более, а они… «все непонятное говорят, образованность свою показать хочут».
H.C.: Прошлый год унес одного из деятельных и незаменимых ревнителей православия – Михаила Погожева из деревни Подкуста. На наших беседах уже не сидел этот старик-слепец около нас, ранее с глубоким вниманием слушавший, какие ответы давать ему раскольникам, когда они будут донимать его своими вопросами. Михайло жил в страшной бедности. Сколько раз раскольники, не жалея денег для завлечения его в свои сети, уговаривали старика перейти в их веру. Глух был покойный к искушениям коварных людей. Он боролся с раскольниками, раскрывал неправильность их веры и претерпел до конца. Мир праху твоему, неподкупный сын Церкви.
С.К.:
