смысле?
– Я – инженер. Остальное меня не касается.
– Но ведь идею подали вы.
– И на этом моя работа закончена.
Гросс смерил его таким взглядом, что Крамер невольно поежился.
– А кто же, по-вашему, этим займется? – спросил Гросс. – Я могу поручить своей службе разработку всевозможных освидетельствований, испытаний на пригодность и тому подобное, но…
– Послушай-ка, Фил, – внезапно перебила его Долорес.
– Что?
Долорес повернулась к нему.
– Мне пришла в голову мысль. Помнишь профессора из нашего колледжа, Майкла Томаса?
Крамер кивнул.
– Вот интересно, жив он еще? – сдвинув брови, пробормотала Долорес. – Если да, должно быть, он жутко стар.
– Долорес, к чему это ты? – спросил Гросс.
– Возможно, старик на пороге смерти, но не утратил ясность и остроту ума…
– Профессор Томас, – протянул Крамер, потерев подбородок. – Да, умен был старик на редкость, но жив ли он? Если да, ему, должно быть, лет семьдесят, а то и больше.
– Это нетрудно выяснить, – сказал Гросс. – Я наведу справки по своим каналам, в рамках рутинной проверки.
– Что скажешь? – спросила Долорес. – Если уж кому из людей и по силам перехитрить этих тварей…
– Не нравится мне эта идея, – ответил Крамер.
Из глубин его памяти всплыл образ старика, сидящего за столом, обводя ясным, добродушным взглядом аудиторию. Подняв кверху тонкие, хрупкие пальцы, старик подался вперед…
– Словом, его сюда не приплетайте, – сказал Крамер.
Гросс с любопытством взглянул на него.
– А в чем дело?
– В том, что предложение мое, – хмыкнула Долорес.
Но Крамер отрицательно покачал головой.
– Нет, дело тут не в тебе. Просто я никак не ожидал чего-либо подобного. Не думал, что это окажется кто-то знакомый, человек, у которого я учился… Я ведь прекрасно помню его. Он был неповторимой, выдающейся личностью.
– Вот и прекрасно, – оживился Гросс. – По-моему, лучше и не придумаешь.
– Не вправе мы так поступать. Не вправе требовать его смерти!
– Идет война, – заметил Гросс, – а во время войны, как вы сами сказали, любые методы хороши. Тут уж не до отдельных личностей. Разумеется, исключительно с его согласия… Но думаю, он согласится. Наверняка согласится.
– Если до сих пор жив, – пробормотала Долорес.
– Выясним, – пообещал Гросс, прибавив скорости.
Остаток пути они проделали молча.
Долгое время оба стояли поодаль, внимательно изучая небольшой, увитый плющом деревянный дом, укрывшийся позади исполинского дуба. Казалось, крохотный городок погружен в дрему: мертвую тишину нарушал только шум автомобилей, время от времени неспешно проезжавших в отдалении, по шоссе.
– Вот
