время она стояла у стола в недоумении, затем опустила папку на пыльную поверхность, улыбнулась такой же, словно клонированной улыбкой и вышла. Не прошло и пяти секунд, как она снова влетела, словно ураган, схватила папку, обхватила ее руками, улыбнулась и пропала.
В каком же это я логове оказалась… – подумала я и вспомнила сон, начиная верить в его пророческое значение.
Наконец вошел директор. Худощавый вежливый человек с небольшими голубыми глазами и пышными усами. Он приблизился ко мне с улыбкой, протянул руку.
– Пожалуйста, садитесь! Извините, что ждали меня… Утро всегда приносит неприятности: не хватает реагентов, как и денег для пополнения запасов. Государство давно махнуло на нас рукой, мы стараемся, выживаем… Итак, добро пожаловать! Вы уже познакомились с моей секретаршей.
Да, конечно, это была секретарша… Как легко разгадать человека, преданного своей профессии. Подражают ли они известному прототипу, или сама работа формирует их и делает из них копию – это для меня загадка. Те, кто часто ездит без билета, говорят, что с легкостью определяют контролеров. Мне это не удается, но секретарш, архитекторов, адвокатов и врачей я узнаю безошибочно. По осанке, жестам, словарю, склонностям, по тому, как они демонстрируют профессиональную гордость. За них говорит и стиль. Архитекторы выделяются, остальные словно питают одинаковый вкус. Даже покупая в различных магазинах и странах, на разных континентах, они всегда без промаха выбирают то, что мог бы надеть каждый из них. Гардероб архитектора находится где-то посредине между гардеробом художника и журналиста – конечно, когда они выкупаются, а их одежда побывает в химчистке.
Я с улыбкой кивнула.
Директор сел за стол рядом со мной, развернул стул так, чтобы не выворачивать шею во время разговора, и положил локти на стол. Кисти рук он сомкнул, левую поместил в правую, принял серьезное выражение лица, слегка нахмурившись, и вздохнул.
Сейчас будет серьезное заявление, поняла я.
Директор разомкнул ладони, пожал плечами и опустил предплечья на стол.
– Как вам сказать? Наш библиотекарь получил травму…
– Да, мне очень жаль, я слышала…
– Да, да… нам всем очень жаль.
Директор от нервного волнения или печали, которая слышалась в его, впору сказать, поставленном голосе и виделась в драматически сведенных бровях, замахал руками влево-вправо, словно двумя веерами, и тем самым очистил от пыли поверхность стола перед собой. Он замолчал, и я подумала, что было бы уместно поинтересоваться несчастьем, которое случилось с библиотекарем. Тем более что тон директора производил впечатление, что человек искалечен насмерть, что для него нет надежды на спасение.
– У него серьезная травма? Он упал?
– Да, видите… случай не выбирает… травма…
– С ним в самом деле все так плохо?
– Потому мы и пригласили вас, чтобы вы заменили его,
